ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Пик торжества сергианского "смирения" — Поместный Собор в июне 1990 года. Все делегаты Собора — епископы, священники, миряне — знали, что его председатель, Местоблюститель Патриаршего Престола, тогдашний митрополит Киевский и Галицкии Филарет — чудовищное воплощение человеческих пороков, о чем совершенно откровенно писали центральные газеты и журналы. Но ни один делегат Собора не встал и не заявил, что Филарет не может не только председательствовать на Соборе, быть одним из главных претендентов на Патриарший Престол, но даже присутствовать в этом высоком собрании. Ни один не обличал и членов Священного Синода за то, что в день смерти Патриарха Пимена они большинством голосов избрали Местоблюстителем Филарета. И сегодня вся Московская Патриархия молчит, когда Филарет лишен сана, когда он — заурядный самозванец, "вор", как испокон веков именовались самозванцы на Руси, молчит о том, что все усердно продвигавшие Филарета в патриархи архиереи по-прежнему, как и пять лет назад, члены Священного Синода.

У каждого свое послушание и свой тип смирения. Живут в коммунальных или однокомнатных малогабаритных квартирах, а иногда и на коечке в общежитии милые Леночки, Юлечки, Танечки, Манечки. Ходят по улицам пешком или ездят в общественном транспорте. Потом испытывают высокий духовный порыв и принимают решение порвать с этим безумным суетным миром, посвятить всю свою жизнь служению Богу и ближнему, дают обеты безбрачия, послушания, бедности. Самые лучшие, самые верные клятве становятся матушками-игуменьями. Теперь никто никогда не встретит вчерашнюю Юленьку или Катеньку в троллейбусе или автобусе, она умерла не только для мира, но и для трамвая. Если она, смиренно опустив глаза, идет к елеопомазанию или желает приложиться к чудотворной иконе, ни одного "профана" несколько минут к той иконе не подпустят, с двух сторон будут усердно стекло протирать. Не приведи Господь какой-то раззяве на ковровую дорожку, по которой епископ или матушка шествовать изволит, ненароком наступить. Хоть на секундочку, хоть на

117

самый краешек. Каждого посетителя, если не из богатых и не чиновных, матушка непременно выдержит часик в передней. Для вящего смирения, не потому, что чем-то занята.

Его Святейшество ездит в пуленепробиваемом правительственном лимузине исключительно из смирения. На таком же лимузине он прибыл в Елоховский Собор на перенесение мощей убогого монаха Серафима, а потом на бешеной скорости убыл в Саров.

"Утешили вы меня, старика"

Из всех епископов, под чьим омофором мне довелось служить, смиренным не только в рутинной подписи на бумаге "смиренный имярек", но в жизни был, пожалуй, один лишь Кассиан. "Простите, батюшка, что не могу Вас по лестнице проводить, — поразил он меня при первой встрече, — у меня ножки очень больные, на этапах простудил". Его службы, его краткие бесхитростные проповеди были одной из главных опор, позволивших мне выдержать все бесчинства архиепископа Михаила и его высоких покровителей.

Справедливо говорят: праздность — мать всех пороков. Когда меня запретили в священнослужении и не допускали ни на какое церковное послушание, не разрешали ни петь, ни читать, ни мести церковный двор, ни быть сторожем ни в одном храме России, полтора года держали в праздности, я начал писать письма в Священный Синод, в Совет по делам религий, в центральные газеты, чего ни разу не делал до дня запрещения. Ни из одной инстанции мне, естественно, ни разу не ответили, а я продолжал писать. Просто от нечего делать. Какие-то прошения и письма попали в самиздат и в зарубежные газеты, о чем писал о. Теодор. Этого было достаточно, чтобы за мной утвердилась слава церковного вольнодумца. Когда в 1988 году в Россию приехал президент США Р. Рейган, меня пригласили в Спасо-Хаус, резиденцию американского посла в Москве, где Р. Рейган устраивал завтрак с советскими диссидентами. На следующий день обо мне очень нелестно отозвались "Известия", еще через день-два меня разыскивали чиновники Совета по делам религий и очень искренне удивлялись, почему я не уехал на приход полгода назад, меня, мол, давным-давно православные бабульки в костромской глубинке дожидаются, а я не сво-

118