Записки сенатора

Мои отношения к графу Клейнмихелю — Образование министерства путей сообщения — Организация его по системе Клейнмихеля — Инженеры-архитекторы — Инженерный аудиториат — Деятельность Клейнмихеля — Институт путей сообщения — Мои проекты — Герстфельд — Архитектор Тон

В продолжение восьми лет я не имел ни минуты времени оглянуться на самого себя: особые поручения начальника морского штаба, управление канцелярией свода морских постановлений, дела по управлению финляндского генерал-губернатора, департамент железных дорог, комитеты, где я был правителем дел, другие, где я был членом, и в особенности система и вся личность графа Клейнмихеля так завладели моим временем, моими мыслями и заботами, что я скорее похож был на бедного рыбака, борющегося с стихией в плохой лодочке, чем на живущего человека. Сделавшись товарищем министра статс-секретаря финляндского, я вошел в гавань, отдохнул, осмотрелся, взглянул вперед: чисто и спокойно; обернулся назад: чепуха, такая чепуха, что и не измерить. Я уже изложил мои воспоминания о крупных, забавно-печальных фактах, выражающих физиономию тогдашнего времени; мало-помалу всплывают в памяти и внутренние действия моего духа, и откровения этой деятельности. Я было решился не записывать этих воспоминаний, чтобы не заклеймить человека, который — повторяю — был все-таки ангелом в сравнении с Чевкиным, с Орловым, с Гагариным, — но ведь не для печати пишу я.

Когда я на новом поприще встретился нос к носу с графом Клейнмихелем, я на минуту ужаснулся, но делать было нечего, и я решился употребить стратагему: принять вид человека, воображающего, что Клейнмихель — самый благовоспитанный муж и рыцарь чести, и эта хитрость мне удалась. Он так дорожил сохранением моих иллюзий, что не погнушался насиловать свою натуру, в желании казаться мне в розовом цвете. Я старался пользоваться этим, чтобы дела наши шли благороднее, чем по постройке Зимнего дворца, а иногда, должен сознаться, употреблял это искусственное настроение в свою пользу, чтобы выйти из неловкого личного положения.

Помню, как я просрочил в Гельсингфорсе отпуск; осведомись, что граф неоднократно изъявлял удивление, что я не еду, и желая предупредить какую-нибудь грубость, которая опять привела бы меня к стычке, я писал ему из Гельсингфорса о политических новостях… что-то о Монпансье — с рассуждениями; знал почти наверное, что г-н Монпансье был совершенно незнакомым лицом для моего государственного мужа, но писал в убеждении, что граф не решился бы на такие письма отвечать замечанием за просрочку. Когда я приехал, Клейнмихель принял меня любезно, благодарил за сообщение интересных политических известий ему, ездившему в глуши по шоссейным работам, и прибавил, что Монпансье — скотина или что-то в этом роде.

Но искусственное состояние не вечно: Мельников так искусно развращал Клейнмихеля, что последний наконец не выдержал, — как говорится, сорвался на скверный какой-то поступок в отношении к добросовестным подрядчикам и, сорвавшись раз, уже потом не церемонился, — наподобие тех слуг, которые, нанимаясь, божатся, что не пьют, — и стараются, во имя божбы, скрывать порок; но если раз господин поймает их на месте преступления, то напиваются после того уже каждый день.

В период лучших отношений наших Клейнмихель просил меня сообщить свое мнение насчет устройства Главного управления путей сообщения, которое он «в настоящем положении оставить не может». Главный форс Клейнмихеля был всегда в симметрии… на бумаге: списки с множеством столбов, озаглавленных буквами разных шрифтов и очерченных самыми лучшими карминными чернилами, гармония цвета поля с цветом надписи на ярлыках и т. п. — в этом заключалась его заслуга, выдвинувшая его в передние ряды по службе. Разумеется, задумав переустройство управления, он прежде всего остановился на симметрии, но и симметрии могут быть достигаемы разными системами. Какую принять? Вот в чем вопрос! Я тогда не знал этого и стал ему предлагать такую систему, за которую он чуть не рассорился со мной.

— Нет, любезный Константин Иванович, вы меня не поняли; пожалуй, по-вашему, можно ограничиться двумя департаментами! Что ж это будет за министерство! Я хочу министерство полное, по крайней мере четыре департамента, только не знаю еще, какие лучше. Можно сделать департаменты: 1) сухопутных сообщений, 2) водных сообщений, 3) железных дорог, 4) публичных зданий, — или: 1) департамент проектов, 2) департамент искусственный, 3) хозяйственный, 4) счетный и, кроме того, департамент железных дорог.