Записки Шанхайского Врача

Дьюи сдался. Он пошел к портному, и назавтра в его каюте лежали шесть пар белоснежных шортов. Он очень смущался, когда на ужин пришел в кают-компанию в шортах. Но никто этой перемены не заметил: теперь он был одет, как все. Уже будучи в Пенанге, мы случайно столкнулись с группой американских миллионеров, которые зафрахтовали океанский лайнер «Президент Монро» и совершали на нем кругосветное путешествие. Они разговорились с нами. Все начало беседы Дьюи держался несколько в стороне, как будто у него была особенно заразная форма проказы, но когда очередь здороваться дошла и до него (все американцы были в мокрых от пота, мятых, длинных брюках), он сказал: «Леди и джентльмены, прошу извинить меня за шорты, я стопроцентный американец». Потом отвел меня в сторону и шепнул: «А вы правы, док, насчет эфира. Действительно играет».

Вечером 14 января 1948 года мы покинули Сингапур и рано на рассвете пришли в порт Суаттенхам. Река, ведущая в порт, так заросла в устье какой-то высокой травой, что для непосвященного было неясно, как капитан мог ориентироваться. В самом порту река похожа на Вампу в Шанхае, с той лишь разницей, что там у самой воды по глинистым берегам бегают многочисленные крабы, а тут прямо под сходнями лежат и нежатся десятки крокодилов, не очень больших, длиной с раскладушку, может, чуть длиннее, но совсем не приятных. Дьюи, увидев их, очень обрадовался. Еще бы! Старые знакомые.

Сам порт - удивительно симпатичный городок. Одна широкая асфальтированная улица ведет неизвестно куда, а вдоль нее - большие подстриженные лужайки, скорее, целые поляны. На них на довольно большом расстоянии друг от друга (во избежание пожара) стоят бунгало - летние домики на сваях, с большими верандами. Поляны с домиками разделены узкими асфальтированными улочками, никаких заборов нет, и создается впечатление, что весь городок состоит из ста бунгало и ста лужаек.

В порту мы простояли пять дней: что-то сгружали, что-то нагружали - нас это перестало интересовать. У нас были свои заботы: кончилось пиво. А еще пишут, что при современной технике мореплаватели не терпят никаких лишений! Вообще непонятно, почему пиво для пассажиров не могли купить в порту. Старший стюард сказал, что капитан отказался это сделать, поскольку впервые в его практике пассажиры за такой короткий срок выпили на корабле запас пива, которого должно было хватить до Лондона. Но возможно, старший стюард сказал неправду, предполагая как-то извлечь из этой ситуации собственную выгоду. Ведь старшие стюарды склонны к коммерческим сделкам. Ричард Гордон в своей книге «Доктор в море» авторитетно заявляет, что они с удовольствием продали бы и трубы парохода, если б думали, что это сойдет им с рук. Как бы там ни было, двинуться без необходимого запаса пива в Индийский океан - все равно, что выйти в море без запасных якорей. На удачу, рядом стоял английский корабль, на котором, как оказалось, кончилось виски, и Симмонс, договорившись с нашим старшим стюардом, организовал обмен бутылок виски на ящики с пивом.

В порту нашего пребывания около набережной теснились ряды маленьких лавочек, торгующих всем чем угодно, но, главным образом, листьями бетеля, которые здесь жуют все. Тут же продавали учебники малайского языка - жалею, что не купил, говорят, очень легкий язык. Мне показали «пальму путешественников». Ее листья растут вертикально, поэтому на их поверхность не падают прямые солнечные лучи и испарение влаги сводится к минимуму. Между корой и древесиной скапливается вода, и достаточно кору проткнуть, чтобы утолить жажду. Мне, правда, не посчастливилось увидеть людей - малайцев или, тем более, англичан, - которые утоляли бы жажду таким способом.

Сразу за городом в роще, где росли пальмы и бананы, находился индуистский храм, таинственный и прекрасный. Перед храмом располагался довольно большой бассейн, наполненный голубой водой. От берега к центру шли широкие ступени, уходящие под воду. Очевидно, бассейн предназначался для религиозных омовений. Дело шло к вечеру. Один индус разделся и, освещенный косыми солнечными лучами, потихоньку сошел в воду - картина, достойная кисти Рериха.