Записки школьницы

Валя беспокойно осмотрелась по сторонам.

— Поклянись! — уставилась она на меня совсем круглыми глазами. — Дай слово, что никто и никогда не узнает о том, что я сейчас скажу тебе!

— Клянусь! — ударила я себя кулаком в грудь. — Здесь всё будет погребено, как в могиле! (Так всегда клянутся в романах.)

— Слушай! — прошептала Валя, поглядывая взволнованно по сторонам. — Понимаешь? — Она перевела дух. — В меня кто-то влюбился!

Я чуть не захохотала.

Правда, в шестом классе есть такие мальчишки, которые посылают девочкам разные записки, но ведь все же знают, что эти глупые записки пишут просто так, для смеха. Ну и не таким девочкам, как Валя, потому что Валя ходит всегда с открытым ртом, а нос у неё так густо посыпан веснушками, словно они посеяны специально для того, чтобы её не перепутали с другой Валей.

— Глупости! — сказала я. — В тебя никто не влюбится!

Валя обиделась.

— Почему ты думаешь? — спросила она странным голосом.

Ну, что я могла ответить?

— А зачем тебе всё это нужно? — спросила я.

Валя смутилась.

— Мне совсем ничего не нужно! Но разве я виновата, что в меня влюбляются? — Она снова посмотрела по сторонам и, вздохнув, протянула руку. На раскрытой ладони лежала помятая бумажка, закапанная чернильными кляксами. — Я получила записку! Читай! Только чтобы никому ни слова!

Я развернула скомканную бумажку и прочитала с трудом:

«Я в тебе влюбленый. До свиданья».

— Ну? Что ты скажешь? — задышала мне в лицо Валя.

— Что скажу? — растерялась я. — Скажу, что слово «влюблённый» надо писать с двумя «н». И не «в тебе», а «в тебя» надо писать! Скажу, что это просто чепуха с двумя грамматическими ошибками.

Валя покраснела.

— Не придирайся, пожалуйста. Когда человек влюблён, какая уж тут грамматика! Он же волнуется. Он знаешь как переживает?… Недавно я видела по телевидению, как мучаются влюбленные… Один с моста в холодную воду прыгнул, чтобы доказать любовь, а ты говоришь — грамматика… Не раздеваясь, прыгнул.

— Но кто он? Кто? Ты знаешь?

Валя пожала плечами.

— Не представляю! — Она вздохнула и засопела носом, словно собиралась зареветь. — Но всё-таки ужасно жалко. Мучается же человек, понимаешь? И вдруг куда-нибудь прыгнет, а я потом виновата буду… Представляешь?

Я стала внимательно рассматривать записку, стараясь припомнить: чей же это почерк? Вот, например, букву «д» так пишет только Нина Елагина — девочка из детдома. И буква «я» тоже удивительно похожа на елагинскую.

— Слушай, это же писала Нина Елагина! Честное пионерское, она! Определённо, Нинка! Держу пари!

— Ещё новости! — фыркнула Валя. Она посмотрела так, как будто даже обиделась на меня.

— Тогда, — сказала я для смеха, — тогда не иначе, как Вовка Волнухин в тебя влюбился.

Глаза у Вали заблестели. На лице появилась довольная улыбка, но она повела плечом и сказала небрежно:

— Очень-то мне нужен он!

Но я видела, что моё предположение заинтересовало её; и, чтобы разыграть её, я стала уверять, что Вовка всё время посматривает на неё как-то особенно.

— Подумаешь, — презрительно скривила губы Валя. — Такой противный! — И, взглянув на меня исподлобья, спросила равнодушно: — А как он смотрит? Ты не заметила?

— Вот так! — вытаращила я глаза и тут, не выдержав, расхохоталась, потому что, как только я стала смотреть на неё вытаращенными глазами, она сразу же принялась изображать красавицу из заграничного фильма.

— Что ты ржёшь? — обиделась Валя.

— Да, что ты ржёшь, мой конь ретивый? — засмеялась я. — А конь и говорит: «А что прикажете делать? Плакать? Не умею!» Дурочка ты, дурочка! Тебя разыгрывают девчонки, а ты всерьёз принимаешь. Просто это для смеха написала Елагина.

Валя посмотрела злыми глазами:

— Заладила: Нинка, Нинка! А если хочешь знать, — я с Нинкой в ссоре, и уж мне-то она ни за что не станет писать. Ну, зачем ей писать такие записки? Скажи, зачем?

— Вот и я думаю: зачем? Но знаешь что, — я сегодня же проверю. Посмотрю её тетрадь по русскому… Вместе посмотрим! Ты увидишь, что букву «д» и букву «я» пишет так только она одна в классе.

— Да? — усмехнулась Валя. — А чьим почерком вот это написано? — И протянула пачку смятых записок, которую вытащила из кармана пальто.

— Ого! Что это?

— Читай!

Я прочитала восемь других записок. Написанные разными почерками, все они повторяли одну и ту же глупость. Хотя и по-разному. Еле сдерживаясь от смеха, я прочитала вслух самую глупую записку:

«Мы должны обязательно пожениться. Я совсем помираю от любви. Как ты на это смотришь?»

— Да, — спросила я, — в самом деле, как же ты на это смотришь? Тебе уже тринадцать лет. Ему, конечно, не больше. Вот вы и будете вместе просить у родителей деньги на кино и на каток. Просто замечательно.