Записки Шлиссельбуржца

Прибавлю еще, что я и до сих пор испытываю огромное удовольствие при всяком передвижении. И, например, сидя в вагоне, я наслаждаюсь, если смотрю в окно на мелькающие мимо пейзажи, и даже, не смотря за окно, я чувствую сильное удовольствие от самого процесса езды. Не сказывается ли здесь высокая научная истина, что жизнь вообще, и жизнь человека в частности, состоит в движении?

Вероятно, всякое механическое перемещение чувствуется, как яркое проявление жизни, и радует меня, как резкая противоположность тому неподвижному мертвенному застою, в котором были похоронены лучшие, деятельные годы...

Да будут, поэтому, прокляты навсегда и везде такие порядки, которые обрекают на неподвижность и держат в цепях самую великую всемирно-историческую силу, которая называется человеческой энергией!

По выходе, на воле мне пришлось однажды услыхать вопрос:

-- Не жалею ли я теперь о своей загубленной жизни?

-- Ни в каком случае!-- отвечал я тогда и повторяю то же публично.

Политическая свобода есть такое высокое общественное благо, за которое можно и всю жизнь отдать, не только лучшие ее годы. Бесспорно, тяжко умирать в течение целого ряда лет. Но сознание того, во имя чего умираешь,-- вселяет такую бодрость и спокойствие духа, при котором сожалениям нет места.

А если к тому же при выходе на волю замечаешь, что торжествуют или пробиваются к торжеству самые заветные твои чаяния, то это зрелище доставляет такое нравственное удовлетворение, при котором не чувствуешь понесенных утрат.

Ради того, чтобы получить это нравственное удовлетворение, можно без колебаний принести самую большую личную жертву.

26 октября 1906 года,

Выборг.

----------