Записки штурмана

Во что бы то ни стало до наступления темноты нужно выйти на опушку. Иду, иду, а опушки все нет. Замечаю на юго-западе и на юго-востоке просветы. Но отсюда слышен медвежий рев. Приходится итти на юго-восток. Доберусь ли сегодня хоть до опушки? Нет, это кажется, не так просто, скоро стемнеет.

Решаю заночевать в лесу. Кругом сухо, тепло. Небо ясное.

На ночь съела кусочек шоколада. Дальше, думаю, придется еще больше сократить вечерний рацион.

28 сентября.

Итти стало легче. Тайга уже кое-чему меня научила. Сделала два равномерных тюка из одного и перекинула их через плечо. Вот теперь легко и приятно. Передо мной небольшая речка, метра три в ширину. Вброд не перейдешь, глубоко, да и вода прохладная. Надо строить мост. Притащила несколько древесных стволов, перекинула с берега на берег. Нехитрая операция, но сколько на нее пошло времени. Досадно. Однако с тайгой не поспоришь. Перешла речку. За речкой болото, длинная-длинная марь, окруженная лесом. Целый день уходит на обследование мари. Прошла километра три к западу, — ничего нет, только лес замыкает марь. Прошла к востоку, выстрелила — ответа нет.

В голову лезут всякие неприятные мысли. Стараюсь их отогнать, нужно думать только о том, чтобы итти, итти вперед. По моим расчетам, самолет должен был находиться за сопками, через которые я вчера и сегодня перевалила. Где же он? И верно ли я пошла на выстрел, может быть, мне только послышалось? Нет, не может быть. Подруги живы, и я их найду, обязательно найду.

На несколько минут присаживаюсь на кочке. Обдумав положение, решаю двигаться на восток. Там, за марью, видна низменность. Наверное, уж там не так топко.

Как трудно передвигаться по болоту. Стараюсь шагать по его краю, вдоль гряды сопок. Но до низменности далеко, сегодня не добраться. Заночую еще раз под сопкой. Съедаю уменьшенный рацион шоколада и укладываюсь спать.

Сегодня унты сухие, потому что удалось избежать ходьбы по болоту.

29 сентября.

Спала крепко. Ночью ни разу не просыпалась, ничто меня не тревожило. Проснулась, как всегда, на рассвете и скомандовала самой себе:

— Марина Михайловна, подъем!

Снимаю с себя теплые вещи, в которых спала, и снова пускаюсь в путь в одном белье. Хорош, наверное, вид у штурмана.

Кончится ли, наконец, сегодня мой поход? Почему не летят самолеты? Очевидно, на «Родине» не работает аварийная радиостанция. Что там случилось?

Стая диких уток косяком пролетает на юго-запад. Маленькие серые птички кружатся вокруг, у некоторых желтые хвостики. Очень много белок. Они резвятся, бегают по ветвям, громко щелкают. Хорошо белкам, они дома…

…Почему я не передала Полине, что от толчка при посадке кварцы могли выпасть из гнезд? Наверное, потому и не работает аварийная радиостанция. Раз к нам не летят, значит, передатчик не действует.

Полдень. Шумит мотор самолета. Шум слышен издалека. Но мне не видно самолета. Через несколько минут шум затихает, и опять ничего нет…

День подходит к концу. Передо мной разостлалось большое болотистое поле. Припоминаю по сопкам и горам: ведь это то самое поле, над которым мы летали. Здесь где-то близко должны быть два озера: одно поменьше, другое побольше. Теперь уже легче ориентироваться, понятно, куда я попала. Вряд ли здесь мог сесть самолет. Подожду до утра, а там решу, что делать дальше.

30 сентября.

Просыпаюсь. Думаю, не слишком ли часто меняю направление. Ведь так можно окончательно забыть, куда идешь. Решаю нарисовать схему своего продвижения и нанести на нее границы сопок и болот. Но где взять бумаги. Ничего нет, кроме обертки от шоколада. На ней рисую схему своего продвижения за первые дни. Принимаю новое решение: искать снежную гору, вблизи которой я спрыгнула с парашютом. Она должна быть где-то близко. Если выйти за марь, вероятно, откроется цепь с этой снежной горой.

Ясно, что я иду не в том направлении. Где же моя «Родина»? Где Валя и Полина? Вот уж, наверное, думают: пропала наша Маринка. Сегодня пятые сутки, как мы расстались. Очевидно, эхо выстрелов обмануло меня. Но куда возвращаться?

Последние два дня я иду вдоль мари, по краю сопок. Прямо на юг через марь вижу вторую гряду сопок. Они закрывают от меня горизонт. Значит, надо итти через марь, подальше от сопок. Тогда покажется горизонт, и уж, наверное, я увижу свою снежную гору. Шагаю по кочкам. Между кочек — вода. Промочила унты.

Хорошо бы на ночь развести костер, но из чего? Кругом болото. Выбираю место, где побольше кочек. Разуваюсь, обертываю ноги болотной травой, поверх надеваю сырые носки. Сняв с головы шлем, упрятываю в него обе ноги. Сегодня ночью придется быть на-чеку. Кругом меня болото. Неосторожное движение, и я окажусь в воде.

1 октября.

Ночью было очень холодно. Проснулась — заморозок. Унты, которые лежат рядом, на кочках, замерзли и стали твердыми, хоть топором руби; натянуть их на ноги невозможно.