Записки следователя

В назначенное время Климов поджидал Ирину у театра. Они разделись в гардеробе, и Климов еще успел угостить свою даму в буфете пирожным и лимонадом. Первый антракт они проболтали очень весело. Несколько анекдотов из жизни артистов, которые рассказал Климов, создали у Ирины представление, что и сам он не чужд искусству.

Во втором антракте Климов извинился перед Ириной и пошел в курительную, попросив ее посидеть на месте, чтобы они не потеряли друг друга.

В это время Ладыга стоял внизу, в гардеробе. Он понял, что начался антракт, по шарканью ног, которое доносилось из фойе. Тогда он не торопясь вышел на улицу. У выхода стояла Мещанинова в своей потертой беличьей шубе. Народу вокруг почти не было. Люди, хотевшие продать или купить билет, уже разошлись, потому что спектакль давно начался. Извозчики еще не съехались к подъезду, потому что до конца спектакля было далеко. Мещанинова скинула шубу на руки Ладыги и проскользнула внутрь театра. Климов уже спускался в гардероб. Вдвоем они подошли к гардеробщику. Климов небрежно отдал номерок и двадцать копеек чаевых. Гардеробщик любезно подал Мещаниновой каракулевую шубу, а Климову — его модное пальто, напоминающее по форме этрусскую вазу. Дальше все было совсем просто. Они вышли, сели вместе с Ладыгой на извозчика, доехали до Невского, извозчика отпустили и дошли пешком до дома Мещаниновой.

Скорняк, знакомый ее отца, дал за пальто хоть не тысячу двести, но тысячу сто. Это все равно было неплохо…

Ирина сначала не волновалась, когда ее спутник не пришел, потом стала беспокоиться. Ничего не видя, смотрела весь третий акт и, ничего не слыша, слушала его, потом прошла в администрацию, потом вместе с администратором постояла у выхода, пока вся публика не разошлась, потом ей дали салоп из костюмерной, и они с администратором отправились в уголовный розыск, потом Васильев выслушал прерываемый всхлипываниями рассказ маникюрши из парикмахерской ТЭЖЭ о том, как она три года копила деньги на каракулевый сак, а когда наконец купила его за полторы тысячи рублей, пальто украл какой-то молодой человек, с которым она сегодня только познакомилась, студент Политехнического института, вероятно не чуждый искусству, потому что рассказал ей много интересных случаев из жизни знаменитых артистов.

Иван Васильевич вынужден был объяснить Ирине, что шансы вернуть каракулевый сак невелики.

— Сами виноваты, — сказал он. — Как же так — в первый раз в жизни видите человека и отдаете ему номерок! Мы, конечно, объявим по комиссионным и проследим, но вы особенно не надейтесь. Наверно, шубу продадут скорняку, а скорняк так переделает, что и не узнаешь. Когда гуляете по Невскому, посматривайте по сторонам, — может, встретите своего кавалера.

— Такой интеллигентный! — воскликнула еще раз Ирина и, оставив свой адрес, ушла.

Конечно, никто в комиссионный украденный сак не принес.

Недели через три в Александрийском театре украли котиковое манто у молодой девушки. Она накануне познакомилась на Невском с молодым человеком с усиками, совершенно не похожим на того вора, которого описала Ирина. Он тоже был хорошо одет и показался девушке тоже очень интеллигентным. Он повел ее к «Де Гурме», и они выпили кофе с пирожным. Девушка была единственной дочерью владельца парфюмерного магазина. Такой некрасивой дочерью, что, несмотря на богатство отца, за ней мало кто ухаживал. Поэтому она оказалась не очень строгой к интеллигентному молодому человеку, который так мило болтал с ней в кафе. Он предложил ей пойти на следующий день в Александринку посмотреть пьесу Луначарского «Яд». Она с удовольствием согласилась. Об этой пьесе много говорили. Все хвалили Вольф-Израэль, игравшую разложившуюся дочку наркома.

На следующий день Ладыга зашел за ней домой, произвел прекрасное впечатление на родителей и украл пальто, не дожидаясь второго антракта, сразу же после первого акта, так что дочка владельца парфюмерного магазина не успела даже насладиться его обществом. На этот раз в гардеробе очень далеко от того места, где до первого антракта висело роскошное котиковое манто, оказалось не востребованным дешевое, сильно поношенное пальтишко, которое на толкучке можно было купить рублей за десять-пятнадцать.

Может быть, это были не связанные друг с другом случаи. И внешность у кавалеров разная, и способ немного другой. На этот раз, очевидно, соучастница купила билет в театр, пришла, чин чином сдала гардеробщику старенькое свое пальто, а ушла, закутавшись в котик. Впрочем, еще через неделю в Михайловском театре таким же способом украли каракулевый сак.