Записки следователя

- Какой вы молодой, - протянула она, - я представляла себе вас другим...

Ленька засмеялся и налил ей и себе вина.

- Давайте выпьем, - сказал он просто, - давайте выпьем за нашу молодость...

- Охотно, - весело произнесла Валентина Ивановна и чокнулась с Ленькой.

- Э-э, прелестный тост, - залебезил было Маснизон, но Ленька только тяжело на него посмотрел, и тот сразу осел.

- Ваш муж? - коротко спросил Ленька, кивнув в сторону Маснизона.

- Нет, просто знакомый, - ответила Валентина Ивановна.

- Плевако, - продолжал Ленька, - мастер язык чесать. Соловей. Меня защищал.

- Поверьте, от души, - произнес Маснизон, - от всего сердца...

- Так и пел, так и пел, - продолжал Ленька, не обращая на Маснизона внимания, - славно пел, да плохо сел. К расстрелу меня приговорили. Слыхали, верно?

- Позвольте, - опять вмешался Маснизон, - я ведь сделал все, что мог... Всю душу вложил... Надеюсь, вы понимаете, что я здесь, так сказать, неповинен. Я сегодня даже в тюрьму к вам ездил, кассационную жалобу привозил. На подпись.

- Кассационную? - переспросил Ленька. - Что ж, это можно подписать. Давай подпишу.

- К сожалению, - как-то проблеял Маснизон, - я ее...э-э-э... не захватил с собой. Не учел, так сказать, возможность встречи. Разрешите, я за ней сбегаю домой... Это тут недалеко...

Ленька, прищурясь, посмотрел на него и весело сказал:

- Далеко пойдешь. Далеко пойдешь, Плевако. Но домой ты сейчас не пойдешь. Бог с ней, с жалобой. В другой раз подпишу... Верно, Валентина Ивановна?

- Вам виднее,- ответила женщина.

Ленька посмотрел на нее и, взяв ее руку, сказал:

- Красивая вы. Большой красоты женщина. Легко жить будете.

- Как знать, - почему-то вздохнула она.

- Факт, - настаивал Ленька. - У меня слово и рука верные. Потом не раз вспомните...

"Ассистенты" между тем заканчивали свою работу. Разделив зал на две половины, они быстро обходили столы. Потом они подошли к Леньке и молча свалили на стол груду бумажников, часов, портсигаров, брошек и колец.

- Богат улов нынче, Леонид Пантелеевич, - почтительно сказал один из них. - Давно так не фартило.

- Да очень благородно все получилось, - произнес другой. - И публика хорошего воспитания - ни один фраер даже не пикнул, честное слово...

- Чего удивляетесь, чижики? - ответил Ленька. - Настоящей работы не видали? Сами знаете, с кем пришли...

- Орел!.. Чистый орел! - восхищенно воскликнул один из "ассистентов", глядя на Леньку влюбленными глазами.

Самодовольно улыбаясь, Ленька молча разглядывал груду драгоценностей. Потом он выбрал самое большое бриллиантовое колье и протянул его Валентине Ивановне.

- Вот, - тихо сказал он, - возьмите. Возьмите на память о Леньке Пантелееве, о нашей встрече. Валентина Ивановна густо покраснела.

- Что вы? Зачем? Это... это неудобно. Маснизон, страшно испугавшийся, что ее отказ рассердит Леньку, вскочил и начал совать ей в руки колье.

- Возьмите, возьмите, - суетился он, - возьмите, это даже принято... Отказываться нельзя.

Вконец растерявшаяся Валентина Ивановна взяла колье.

- Мерси, - шепнула она.

- Ну вот и прекрасно, - обрадовался Маснизон.

- Идиот, - зло бросила ему Валентина Ивановна.

Ленька залпом опрокинул бокал вина, встал, молча поцеловал женщине руку и быстро ушел. Свалив награбленные вещи в мешок, "ассистенты" бросились вприпрыжку за ним.

Минуту в ресторане стояла тяжелая тишина, потом за одним из столов вскочил немолодой тучный человек в смокинге и, сорвав модное пенсне на золотой цепочке, истошно завопил, с выпученными от напряжения глазами:

- Полицию!.. Полицию сюда... Эй, человек, звоните в полицию...

Седой сухощавый официант почтительно к нему склонился и тихо, но отчетливо произнес:

- Седьмой уж год, как нет полиции, ваша милость. А в угрозыск я сейчас позвоню...

Через несколько дней, глубокой ночью, в подвале старого мрачного дома на Обводном канале Ленька отстреливался от агентов угрозыска, окруживших дом.

Агенты угрозыска не отвечали на выстрелы, им было приказано взять Пантелеева живым. Дверь в подвал трещала под их напором, но не подавалась. Один из них был уже убит, другой тяжело ранен, но все-таки они точно выполняли приказ и не применяли оружия.

Ленька отстреливался из большого маузера, в запасе у него были два заряженных кольта и несколько маленьких ручных гранат. Он рассчитывал пробиться.

Но один из агентов угрозыска, самый молодой, выбил окно, выходившее из подвала на улицу, и, маленький, ловкий, как обезьяна, скользнул ногами вперед в маленькое оконце. Ленька обернулся и выстрелил ему в живот.

Истекающий кровью агент, собрав последние силы, прыгнул на Леньку и свалил его с ног. Они сцепились и, хрипя, катались по полу. Ленька насквозь прокусил агенту руку, в клочья разорвал на нем рубашку и начал его душить. Тяжело раненный агент обессилел и перестал сопротивляться.

Но в этот момент рухнула, наконец, дверь, и Леньку с трудом оторвали от агента.

Приказ был точно выполнен - Ленька даже не был ранен.

Потом его снова судили. Перед открытием судебного заседания Ленька через начальника конвоя вызвал следователя, который вел его дело.