Записки следователя (илл. В.Кулькова)

Настоящая цена была уплачена, а дороже Миронов не стоил. Петенька, сын зубного протезиста, имевшего дело с золотом, был глуп как пробка. Он появлялся здесь только тогда, когда ему удавалось вытянуть у отца приличную сумму. Тогда он врывался возбужденный и радостный, заказывал вина и садился играть. Так как глуп он был непроходимо, партнеры поумней быстро обыгрывали его, и Петенька часа через два уходил с видом щенка, которого неизвестно за что побили.

И на этот раз тоже Петеньку обчистили дочиста. Он встал огорченный, пробормотал, что ему пора уходить, и исчез.

— Будете играть? — спросил Миронов.

— Можно,- сказал Климов и занял свободное место.

Климов сегодня был взвинчен. Завтра им с Ладыгой предстояло ограбить кассира, везущего зарплату в Бабино. Проделать всю операцию предстояло днем, в вагоне, полном пассажиров, и, остановив поезд стоп-краном, удирать прямо полем по снежному насту. Казалось бы, дело было очень рискованное, но Климов считал, что шансы на успех почти верные. Кто же нападает днем, в переполненном вагоне? Раз никто не нападает, значит, никто и не ждет нападения. На их стороне внезапность, быстрота и паника. И все-таки он был, повторяем, взвинчен. Только игра, казалось ему, может ускорить томительный ход времени.

Миронов думал, что сегодня у него необыкновенно удачный день. Ну, братья-галантерейщики проиграли сознательно, это он понимал, а вот уж Петеньку просто судьба подкинула. Сколько он всего за вечер выиграл? Миронов был игрок азартный и, как все азартные игроки, суеверный. Он верил во множество примет, в том числе и в то, что до конца игры подсчитывать выигрыш не к добру. И еще верил он, что бывают счастливые и несчастные дни. Сегодня у него был счастливый день. Такой день нельзя было упустить. «Сейчас обыграю этого Климова,- думал он,- а уж тогда подсчитаю».

Миронов недавно еще занимал крупный пост в губернском суде. Всего года три назад он вступил в партию, но так как имел юридическое образование, а юристами партия была небогата, то быстро выдвинулся. Он считал, что раз он член правящей партии, то ему сами собой полагаются крупные посты и солидные оклады. Он думал, что и все так думают, а молчат только потому, что об этом полагается молчать. Речи он произносил хорошо и бить себя кулаком в грудь умел. Брал он взятки или не брал, было никому не известно, но, во всяком случае, несколько дел решено было неправильно. Решения в Верховном суде отменили, а на Миронова стали коситься. Начальству казалось подозрительным, что все эти дела решены были в пользу частных торговцев.

Может быть, конечно, рассуждало начальство, просто он не сумел правильно политически оценить факты. С другой стороны, юрист же! Должен понимать. А может быть…

Дальше председатель губсуда не хотел идти в своих рассуждениях. Слишком уж страшно было даже в мыслях обвинить коммуниста, что он берет у нэпманов взятки.

Посоветовались в обкоме партии и решили, что берет он или не берет, а лучше из губсуда его убрать. Слишком горячее дело. Назначили Миронова на пост директора треста водоочистки. По протокам Невы, по Малой и Большой Невке, по Фонтанке и Мойке, по каналам и канавкам медленно двигались большие, неуклюжие землечерпалки. С грохотом, стуком и свистом поднимали они со дна ил, наносы, тину. Работа была спокойная, медленная, ленивая, но необходимая для города. Все эти землечерпалки подчинялись тресту, который и возглавлял Миронов. Конечно, это не губернский суд. В губернском суде человек не станет скупиться, если знает, что завтра в открытом судебном заседании решается его судьба. В тресте столько не дадут. И все-таки были кое-какие выгодные подряды, и от Миронова зависело, кому их передать и с кем подписать договор. Кое-что покупалось у частных фирм, и тоже Миронов мог выбрать продавца. Словом, детишкам на молочишко… Впрочем, у Миронова детишек не было и молочишко он не любил… Так или иначе, кое-что очищалось. С одной стороны, очень обидно, что доходы сильно понизились. С другой стороны, хорошо уже было то, что о старых делах не пронюхали. Миронова неудержимо влекло к дорогому вину, к красивым женщинам, к карточному столу. Денег ему всегда не хватало. И вот наконец сегодня выпал его день.

Игра сразу пошла крупная. И Миронов и Климов доставляли по полбанка. Банк рос на глазах. Открылись.

У Климова карта была старше, он небрежно пододвинул весь банк к себе. Роздали карты снова. Братья-галантерейщики спасовали сразу. Климов и Миронов торговались до прикупа, потом прикупили, и тут торговля пошла совсем крупная. Миронов решил, что проигрыш был только случаем. Сегодня же ему везет. Он должен выиграть. Да и карта была хорошая. Он поднимал и поднимал банк, и Климов тоже с охотою все повышал ставки. И уже слух о том, что идет большая игра, распространился по квартире. Пришли гости полюбоваться, и даже винтеры повернули головы к покеристам. Наконец торговля кончилась. У Миронова дрожали руки, он разложил карты на столе.

— Все?-спросил Климов, выложил свои карты и усмехнулся, потому что его комбинация опять была старше.