Записки следователя из Будапешта

— Ну что, Бордаш? Может быть, хочешь пари? Ставлю «Москвич» против слепой лошади, если мы не раскроем это дело до конца!

— Не могу понять господина Шмидта. — Бордаш предпочел уклониться от предложенного пари и всю дорогу говорил только о госте из Швеции. — Почему ему так приспичило перескочить через границу? Ей-богу, не понимаю.

В половине двенадцатого мы подкатили к зданию пограничной заставы. Начальник КПП ждал нас на крыльце.

— Что-то мы часто стали встречаться последнее время, — заметил я после рукопожатия.

— Пожалуй, — майор рассмеялся. — И всякий раз по поводу какой-нибудь любопытной истории. Скажи, этот господин Шмидт в самом деле такой отпетый негодяй, как ты сказал мне по телефону? Пробу негде ставить?

— Только если на ошейнике из веревки. Где он?

— Сидит у меня и беседует с двумя моими офицерами.

— На каком языке?

— На немецком.

— Вот мерзавец! — Я не удержался от эмоций. — Ведь он говорит по-венгерски не хуже нас с тобой.

— Добрый день, господин Шмидт, — поздоровался я, войдя в сопровождении Бордаша и начальника КПП в большую комнату, где находился задержанный.

— Простите, не понимаю, — ответил он по-немецки.

— Оставим эти штучки, герр Кольманн! Вы прибыли сюда прямехонько с Балатона, от вдовы Шулек, она же Тереза Коллер. Вы с ней тоже по-немецки объяснялись? Думаю, мы лучше поймем друг друга, если будем придерживаться венгерской речи.

Лицо Роберта Шмидта выразило безграничное удивление. После короткого раздумья он сказал:

— Хорошо, согласен. Будем объясняться по-венгерски. Уж если вы знаете, кто я такой.

— Вот видите! Так будет куда разумнее.

— Что вам угодно?

— Собственно говоря, мне угодно получить ответ только на один вопрос: кто вы? Ференц Коллер? Франц Кольманн? Роберт Шмидт? Ференц Шулек? Или у вас есть еще какое-нибудь, настоящее имя?

— Нет. Мое настоящее имя со стороны матери Ференц Коллер. А со стороны отца Роберт Шмидт.

— Не понимаю.

— Результат небольшой семейной путаницы. Мои родители, после того как на свет появился я, не захотели сочетаться законным браком. С младенческого возраста я воспитывался у сестры моей матери, Терезы Коллер.

— Которую вы сегодня ночью и посетили?

— Да. Когда Тереза Коллер вышла замуж, мое имя превратилось в Ференца Шулека, так как ее муж меня усыновил. В то время моя родная мамочка тоже вышла замуж, на этот раз за Акоша Драгоша, но вскоре с ним развелась и уехала в Швейцарию, где проживает по сей день. Мой отец, который тоже живет в Швейцарских Альпах, всегда называл меня Робертом, и, когда я приехал к нему, он везде заявил обо мне и выправил документы тоже на имя Роберта Шмидта. Вот почему я им теперь используюсь. Остальное, как я понимаю, вам известно.

— Если позволите, еще один вопрос. Когда вы женились на Хельге Хунт?

— В 1944 году, в Венгрии. Я тайно обвенчался с ней в Капошваре.

— Под каким именем?

— Под именем Роберта Шмидта.

— Но ведь вашим официальным именем было тогда имя Франц Кольманн. Ваша невеста знала только это имя!

— Хельга — человек сообразительный. Я объяснил ей, в чем дело, и она поняла.

— И еще один вопрос. Почему вы решили столь быстро покинуть Венгрию? Ведь не прошло и суток, как вы с женой пересекли границу.

— Стоило мне ее пересечь, как я понял, что совершил глупость. Но жена категорически настаивала на том, чтобы мы ехали вместе. Я подчинился ее желанию — и вот, пожалуйста, имею удовольствие беседовать с вами. Между тем уже в Будапеште я почувствовал, что вокруг меня пахнет жареным.

— Почему?

— У меня было такое ощущение, будто все вокруг за мной следят. Поэтому я решил доставить Хельгу к бабушке, навестить приемную мать, меня воспитавшую, и как можно быстрее убраться. Но я, кажется, опоздал.

— Вы не ошиблись. И нам пора в обратный путь.

— Что вы от меня хотите?

— И вы еще спрашиваете, господин Шмидт? Я полагаю, нам есть о чем поговорить, чтобы выяснить все недоразумения в более удобной для этой цели обстановке.

— Но я гражданин Швеции, подданный короля!

— Теперь да. Но в то, другое время, вы им не были, не так ли? Ваш автомобиль останется пока здесь. О нем позаботятся вот эти товарищи. А вы поедете с нами, о вас позаботимся мы.

Я попрощался с начальником КПП, от всего сердца поблагодарив его за помощь, которую он оказывал нам уже не в первый и, вероятно, не в последний раз.

Когда мы подкатили в Будапеште к управлению, солнце уже клонилось к западу. Все шло так, как было намечено утром. Прибывших «гостей» разместили в отдельных «палатах». Я мысленно набросал список: Матьяшне Шулек, урожденная Тереза Коллер; Хельга Хунт, она же супруга Роберта Шмидта; Акошне Драгош, урожденная Илона Пайж, или, если угодно, Илона Кольбех.

Прежде всего я поднялся к генералу. Подробно доложив о состоянии дел и ответив на его вопрос о моем дальнейшем плане действий, я заглянул к майору Кеньерешу, чтобы сообщить и ему о том, как разворачиваются события по делу, первым следователем по которому он оказался волею судеб и высшего начальства почти десять лет назад.

— Значит, все-таки ты добился своего? — с радостью в голосе спросил Кеньереш.

— Еще не окончательно, но надеюсь.