Записки следователя. Привидение

– Откуда у тебя такая уверенность, Евгений Иванович?

– Ты что, с неба свалился, что ли? Как говорил в таких ситуациях великий Шерлок Холмс, – элементарно, Ватсон! Ты сам подумай: вчера у меня были Юлины родители, и с ними был сын Лисова Игорь. Игорь, несомненно, рассказал о посещении больницы своему отцу, то есть Лисову Виктору. Я прав?

– Что правда, то правда! Как же я, дурья башка, не подумал об этом! Конечно, Игорь рассказал отцу! А я размечтался! Представлял: вот покажу ему живую Юлю, а он сразу с поклоном ко мне. Ай, ай! Я твой совет, Евгений Иванович, принимаю. Ты совершенно прав. Мероприятие отменяется. Пусть девчонка отдыхает. Будет больше пользы от неё. Авось нам повезёт! Возьмёт та и очнётся! На том остановимся. Я без тебя, Евгений Иванович, как без рук. Ты прости, пожалуйста, если не будет возражений, украду у тебя ещё немного времени.

– Надолго?

– Думаю, в пределах тридцати минут. Должны уложиться.

– Ради святого дела согласен. Что требуется от меня?

– Мы можем пригласить в твой кабинет врача-психолога?

– Я тебе уже обещал, но зачем психолог, вразуми?

Я вкратце изложил суть моего мероприятия. Евгений Иванович, выслушав меня, поднял трубку телефона и набрал номер.

– Галина Ивановна, Евгений Иванович говорит. Требуется твоя помощь следователю. Следователь у меня. Ждём!

Минут через десять в кабинет зашла Галина Ивановна. Мы представились. Я изложил ей свой план. Галина Ивановна внимательно выслушала меня и сказала:

– Хорошо! Заведите его.

Я пригласил в кабинет Лисова. Лисов сел на предложенный Евгением Ивановичем стул. Быстрым изучающим взглядом обвёл кабинет. После в отдельности остановился на Евгении Ивановиче и на Галине Ивановне. Какое впечатление произвели на него врачи, я не мог определить, так как я сидел сбоку его. Но после того, как отвёл свой взгляд от врачей, сидел, имея на лице недовольное выражение. Это я заметил. Может, недовольный вид был у него оттого, что долго его держали в коридоре, а может, по другой, известной только ему причине. «Ничего! – отметил я мысленно. – Будешь ждать столько, сколько нужно будет. Ты сам виновен в этом!»

– Виктор Антонович, – начал я разговор, – вы давно знаете, хотя точнее будет сказано, знакомы с Юлией Лунёвой?

Задав вопрос, я нарочито остановился, замолчал на некоторое время. Это нужно было, чтобы врачи могли наблюдать и изучать поведение Лисова. Я тоже стал следить за выражением его лица. Не знаю, заметили ли Евгений Иванович и Галина Ивановна или нет, но я с уверенностью могу утверждать, что при упоминании имени Юлии он слегка вздрогнул. Не так уж заметно, но я всё же заметил, что он вздрогнул. Да, вздрогнул! Лицо, правда, оставалось невозмутимым.

– Да, я знаю Юлю давно. Это никому не секрет. Я знаю её, можно сказать, со дня её рождения. Я, если вам интересно, скажу больше: я её крёстный отец. Я её крестил. Мы с её отцом, Николаем, давние друзья. Могу ли узнать, почему вы вдруг спрашиваете у меня, знаю ли я её? К моему делу Юля не имеет никакого отношения.

– Это очень похвально, Виктор Антонович, что вы за всё время общения со мной сказали правду. Да, я, к сожалению, прекрасно уведомлён, что вы дружите с отцом Юлии. И знаю, что вы крестили её. Только вот меня удивляет ваше спокойствие и безразличие к тому, будто бы не знали, что Юля пропала.

– Я в самом деле не знал, что Юля пропала. Только на днях узнал. Рассказал о пропаже мой сын Игорь. Он вчера был у вас, и он узнал о пропаже Юли от вас.

– И как вы отнеслись к этому известию? Побежали к её бабушке сообщить или остались дома спокойно отдыхать?

– Почему спокойно отдыхать? Я очень переживал и сейчас переживаю. Как можно отнестись к этому событию спокойно? Конечно, неспокойно. Мы всей семьёй переживаем. Сочувствую её родителям. Она ведь мне не чужая, не посторонняя.

– Виктор Антонович, вот я смотрю на вас и удивляюсь. Вы говорите, что переживаете, сочувствуете, а вот глядя на вас, не подумаешь, что вы переживаете и сочувствуете. Вы даже не поинтересовались, как пропала она, что с ней случилось, как она сейчас себя чувствует. Не кажется ли вам, что всё это выглядит подозрительно, а? По вашему виду можно подумать, что вам безразлично, пропала она или нет. Как в народе говорят, моя хата с краю.

– По-вашему, что я должен кричать, плакать, выть? Ну, пропала, найдут. Нашли же. Что с ней случилось? – возмущённым тоном, почти что крича, проговорил Лисов. – Жалко, конечно, девчонку! Я что мог сделать, если она пропала? Будто я виноват в её пропаже!

«Во как! – возмутился я мысленно. – Какая наглость! Ещё спрашивает, что с ней случилось. Видели его!»

– Виктор Антонович, вопрос, который вы задали – что случилось с Юлей, я бы адресовал его вам и хотел бы услышать от вас правдивый, признательный ответ.

– Вы намекаете на то, что якобы в пропаже Юли виновен я. Так можно понимать вас, Рудольф Васильевич? Тогда скажите, в чём заключается моя вина.