Записки следователя

— Все сделал, как говорил? Видишь — и не сунули в изолятор… Надо знать милицию. С мое повидаешь — научишься. Ну, так как все сделал?

— Ну…

— «Ну» да «но», — передразнил сутулый, — натуральное шампанзе. Как тебя только земля держит… Натурально.

Голубенко нервно заерзал на стуле:

— Меня-то держит. А вот тебя. Я-то взял все на себя…

— Тихо, тихо, попридержи нервы. Зинку видел?

— Она ж с тобой уезжала.

— Дала деру, падла. Но я ее на краю света найду.

— В деревне ее нет.

— Туда она уже не заявится…

И вдруг Голубенко осмелел:

— Ну ты, Мишка, гад. Подвел меня под сто вторую, а сам чистенький. Да, видать, еще деньжат хапанул кусков десять. А мне пулю в лоб. Хорош гусь. Рукавичку у меня спер. Подбросил ее под «мокруху».

— Заткнись, гнида. Вот твоя доля, — сутулый двинул по столу плотный сверток, — и попробуй пикнуть. То же самое с тобой будет. Кто мне не нравится, тому я сам судья и исполнитель приговора. Натурально. Сегодня же ночью из Зинкиной комнатухи стащи мой портфель. Припрячь куда-нибудь. Там шмоток на пару кусков. Продай. Да не сразу. Выжди. Это тебе будет еще добавка, и эти деньги бери…

— Не-е, — упавшим голосом ответил Голубенко и сверток отпихнул от себя. От угроз сутулого парень враз сник.

— Привередничаешь! Сказал, тебе сидеть — и посидишь. То признавайся, то отрицай все. Не расстреляют и срок дадут условно. А заживешь натурально. Но, если продашь — смотри. Последний раз предупреждаю.

— Где тебя искать, если надо будет посоветоваться?

— Я сам дам знать, — незнакомец встал, повернулся к выходу. Он был не просто сутулый, а горбатый. Петров увидел теперь и розовый шрам на бледной левой щеке. Сверток с деньгами лежал на столе. Голубенко опустил голову и всхлипывал.

«Вот он — убийца», — лейтенант выскочил из-за стола. Его теперь заметил Голубенко. Сотрудник уголовного розыска метнулся к парню:

— Он — Мишка? Быстро отвечай.

— Но-о…

— Забери со стола сверток и отнеси в отдел. Там жди меня.

— Ну-у, — еще раз хлюпнул носом Голубенко и положил в карман деньги.

Петров со всех ног бросился за горбатым. Куда он мог держать путь? Конечно, на железнодорожный вокзал.

8

Евгений выбежал из ресторана. Через дорогу, на троллейбусной остановке, неспокойно топтался в плаще и шляпе «Меченый». Не успел Петров пересечь проезжую часть улицы, как тот исчез, сев в частную автомашину.

Лейтенант остановил такси и рванулся за горбатым, в сторону железнодорожного вокзала. Как хотелось лейтенанту иметь в запасе несколько минут, чтобы дать знать о себе в отдел. Но приходилось дорожить каждой не то что минутой — секундой.

Петров не ошибся. «Меченого» манили поезда. Он заскочил в станционный буфет, но тут же выбежал из него и устремился к высокой платформе. Там, готовая к отходу, стояла электричка. Горбатый заскочил в последний вагон и прытко пробежал весь электропоезд до первого вагона. За преступником стремглав несся Петров. Наконец убийца, тяжело дыша, сел у окна. Открыл его. Он любил открытые окна. За ними была его свобода. Но, видать, подходил воле конец.

Волнуясь, лейтенант навел темный зрачок пистолета на убийцу:

— Руки за спину. Вперед на выход, — крикнул лейтенант, не замечая, что поезд тронулся.

На ходу электрички, одним натренированным прыжком «Меченый» бросился в окно, головой вперед и вылетел из вагона. Секунда и он уже покатился под насыпь, в траву, к кустам орешника. Там начиналась зеленая зона пригорода.

Петров, не раздумывая, в профессиональном азарте, последовал примеру горбатого. Он прыгнул за преступником и чудом уцелел.

— Стой, стрелять буду, — закричал лейтенант, едва встав на ноги, и выстрелил вверх.

Несколько шагов отделяли «Меченого» от зарослей, а там — ищи ветра в поле. Петрову жутко было представить, что он упустит убийцу. В это время кто-то в электричке сорвал стоп-кран. Из остановившегося, заскрипевшего тормозами электропоезда высыпали пассажиры.

Двое из них — рослые парни — бросились наперерез бандиту. Они оказались на пути «Меченого». Слева от убийцы неизвестно откуда вырос железнодорожник в форменной фуражке и ярко-оранжевой безрукавке. Справа наступал на преступника с пистолетом в руке лейтенант Петров.

Назад дороги не было «Меченому». Как все обреченные люди, он хотел жить и надеялся на чудо. В выпученных глазах его металась искра: «Что же теперь делать?» Он судорожно искал малейшую возможность продлить время своего существования.

Окруженный, горбатый еще больше ссутулился и не знал, куда пятиться. Наконец, затравленно озираясь, он заметался в кольце людей. Расплата приближалась. В руках негодяя зловеще блеснуло лезвие финского ножа. Он полоснул им себе одежду, истошно захрипел: «Ну, стреляй, легавый! Чего ж ты…»

Убийца жестоко выругался.

Крупные плечи бандита конвульсивно дергались, руки тряслись. Оскал был похож на волчий, словно «Меченый» собирался загрызть любого, кто подойдет к нему.

«Неужели не возьму живьем?» — медленно продвигаясь к бандиту, тревожно думал лейтенант и для острастки трижды пальнул у него над головой.