Записки следователя

Капитан оказался прав в отношении экваториальных подвохов стихии и всяких там океанских течений в этих местах. Быстро усиливался ветер. Главарь торопился выйти в открытый океан, так как у берега свирепый ураган куда опаснее для корабля с хорошей плавучестью, чем на просторе. Становилось прохладно, и пираты на тельняшки с лиловыми полосками надели бушлаты.

Опытным мореплавателям по надвигающимся признакам и всяким там атрибутам было понятно, что приход жестокого шторма лишь дело ближайшего времени. Вода вокруг судна пузырилась. От грозового облака к океану тянулась темная вихреносная полоса. И точно. Скоро все закипело. Океан ощетинился.

Пока шла погрузка трофеев, подготовка к выходу на океанский разлив, ветер перерос в ураган. Бедной Августине теперь предстояло ощутить его не на берегу, а на судне, куда в более страшном положении. И сердце наполнилось раскаянием. Не лучше ли было с помощью дикарей искать выход? Новый перст судьбы в ее самоотверженном скитании! Не будет ли он в самом деле роковым? Слишком плохенькое суденышко.

Буквально через полчаса после поднятия якорей и начала рейса (для Августины совершенно в неизвестном направлении) свирепые вихри уже носились над водным пространством и гнали впереди себя валуны соленой пенистой воды. Шторм нарастал с каждой минутой. Волны, большие, как горы, напирали друг на друга, клокотали, бурлили, с неимоверной силой низвергали потоки вскипающих брызг.

Их высота достигала размеров многоэтажного дома. Они своей могучей силой, словно щепку, ставили корабль буквально в вертикальное положение, как говорят в народе, на попа, фортшевнем то вверх, то вниз. Многое пережила Августина, теперь ей предстояло испытать морской смерч. Как жаль бедняжку: сколько несчастья свалилось на ее голову!

Всякий раз с замиранием сердца казалось: разломится, раздавится судно и вода хлынет из всех щелей и пробоин, заполняя отсеки, трюмы и кубрики. А там, в недрах, океанской глыбы может ждать лишь вечное царство Нептуна и Посейдона.

И выйдет, что отмучилась Августина на этом свете. И смахнула она с глаз набежавшие слезы.

А между тем, команда о ее присутствии у себя на корабле не подозревала. Девушка не без основания была уверена, что забралась в самый потаенный уголок судна. Но если ее обнаружат, то разговор с головорезами вполне может состояться: они говорили на языках, понятных студентке инфака Белужского пединститута, вперемежку то на английском, то на испанском, с хорошим произношением.

Усталость брала свое. Пригретую на тюках Августину сковывал сон. Она ему не в силах была сопротивляться, хотя и опасалась бегающих, снующих рядом крыс, мышей и тараканов. Укачивало.

Дремоту девушки прервал очень сильный удар острым углом ящика в бок, потом — в грудь. Корабль так развихляло, что он почти ложился бортами на воду. Августина, превозмогая резкую до тошноты и неприятную боль, попыталась приподняться, но трюм так наклонило, что вызвало еще большую дурноту. Было то состояние, которое предшествует рвоте.

От холода и волнения ее еще больше привело в положение бессилия, изнеможения. Голова кружилась так, как это было, когда она в компании друзей перепивала спиртного. Полакомиться одним-другим стаканчиком вина она в кругу студентов обожала. И помнила, как однажды «перебрала» какой-то заграничной дряни так, что два дня не могла встать с постели. До предела ее расслабило. Подобное головокружение испытывала сейчас.

Она сожалела, что слишком плотно позавтракала у дикарей. Тошнота не так страшна на голодный желудок. И все же ее потянуло на рвоту, горькую, противную, с резью в животе.

В эту минуту судно сильно накренилось, Августина, не успев за что-нибудь ухватиться, скатилась с холщовых мешков и тюков в какую-то яму, люк которой оказался открытым. Была в холодном поту.

Она, вся измазанная в вонючую солярку, после неимоверных усилий, выбралась оттуда. От ее, пропитанной моторным маслом, одежды исходил такой запах, что даже разбежались крысы, и перестали ползать за шиворотом тараканы. Перепуганное сердце колотилось.

Бедная Августина не ведала, не представляла того, что она — обездоленная пассажирка варварского судна, оказавшаяся попутчицей морских грабителей, — направлялась через весь Атлантический океан к побережью Южной Америки. Знай она это, то, пожалуй, и горько улыбнулась бы немаловажному для нее совпадению. Она проделывала свой дальний вояж, почти как Христофор Колумб пять веков назад. С той разницей, что великий мореплаватель был тогда главой экспедиции на высокобортной каравелле «Санта-Мария», а русская студентка исстрадалась незримой пленницей на пиратском моторном, небольшого размера плавсредстве «Эдем».

10. ЭММА БАБКИНА

В институте, пожалуй, одна Бабкина знала, где следует искать Августину. Но она по этому поводу хранила молчание. Была неразговорчивой и мрачной, чувствуя себя сообщницей неблаговидного дела, преступления. Неотступная мысль, что она предала подругу, точила и скребла душу. Стыдно было подумать о том, что случилось.