Записки солдата

Сиберт объяснил. Накануне вечером он с одним американским генерал-майором и группой союзных офицеров присутствовал на обеде в Клэридже. Перед обедом подавались коктейли. Жалуясь на трудности со снабжением, генерал-майор заявил, что некоторые остродефицитные материалы будут доставлены в Англию только после вторжения. А вторжение, добавил он многозначительно, состоится до 15 июня.

Я знал этого генерала еще с того времени, когда мы были курсантами в Вест-Пойнте. Я уважал его и ценил дружбу с ним, но у меня не было выбора. Я позвонил Айку.

Сразу же состоялось расследование, подтвердившее вину генерала. Он в течение 24 часов был отстранен от должности, снижен в звании до полковника и отправлен в Соединенные Штаты. Агенты контрразведки предложили лицам, присутствовавшим на обеде вместе с ним в Клэридже, держать язык за зубами. Это предупреждение, возможно, было излишним, так как все они страшно перепугались.

Позднее некоторые офицеры заявляли, что Айк проявил излишнюю суровость, однако я не разделял их точки зрения. Если бы я был на месте Эйзенхауэра, то поступил бы точно так же. Хотя случившееся не имело никаких последствий, наказание показало, что никто не может пользоваться привилегиями, когда речь идет о жизни людей. В то же время оно убедило англичан, что мы не допустим никакой болтовни.

Из всех планов вторжения каждый штаб разрабатывал свои планы. Самыми сложными, самыми детальными и тщательно разработанными были планы для армии первого эшелона. Когда 25 февраля 1944 г. мы закончили составление плана вторжения через Ла-Манш для 1-й армии и сброшюровали его вместе с планами корпусов, у нас получился огромный том, отпечатанный на ротаторе, в котором было больше слов, чем в романе Маргариты Митчелл «Унесенные ветром». Всего 1-я армия отпечатала 324 экземпляра этого секретного документа.

Только в первый день вторжения 1-я армия высаживала на вражеском побережье войска, для которых потребовалось бы более 200 воинских эшелонов. Через две недели после начала вторжения американцы сосредоточивали во Франции армию, численность которой в два раза превышала численность американской армии в начале второй мировой войны, то есть в 1939 г. В течение двух недель после прорыва обороны немцев мы сосредоточили в Нормандии такое количество транспортных средств, что если их выстроить в две колонны, то они растянулись бы от Питтбурга до Чикаго.

На американском участке плацдарма высаживалось более 55 тыс. человек. В состав десанта входило 200 различных отдельных соединений, частей и подразделений от дивизии численностью в 14 тыс. человек до фотографической команды из двух человек. Каждый человек, каждая машина становились частью гигантского механизма, который надо было разобрать перед переброской через Ла-Манш и снова собрать на противоположном берегу.

Мы перевозили с собой имущество и материалы от стальных ферм мостов длиной 36 метров до таблеток сульфидина. Мы даже брали с собой питьевую воду — более 1200 тыс. литров на первые три дня после высадки.

На начальника оперативного отдела Торсона и начальника отдела тыла Вильсона выпала тяжелая задача по определению очередности погрузки грузов на суда. Торсон отвечал за погрузку боевых машин и личного состава, а Вильсон за погрузку предметов снабжения и подразделений обслуживания. Через месяц оба были утомлены до крайности, так как почти нельзя было найти человека, который не был бы убежден, что если его не высадят на побережье в день вторжения, то вся операция «Оверлорд» будет сорвана.

Чтобы обеспечить места для войск, служб и средств усиления, требовалось сократить перевозимый транспорт во всех частях и соединениях первого эшелона до абсолютно необходимого минимума. В результате даже 1-я дивизия была вынуждена оставить в тылу больше половины положенного ей по штату транспорта. Когда же один из офицеров дивизии пожаловался на это, Табби огрызнулся:

— Послушайте, друг, вы все равно далеко не продвинетесь в первый день вторжения. Если же вы застрянете из-за недостатка транспорта, тогда сообщите мне и я донесу вас до Парижа на своей спине.

Даже мягкого и безобидного Вильсона довели до того, что он стал грубить. Когда офицер по работе с гражданским населением потребовал места на судах для перевозки в первый же день вторжения продовольствия для французов, Вильсон в изумлении посмотрел на него через стол, заваленный срочными требованиями на боеприпасы, горючее и мостовое оборудование.

— Доставка этого продовольствия так важна? — спросил он.

— Безусловно, сэр, — ответил офицер.

— Прекрасно, — сказал Вильсон, — теперь слушайте внимательно. Вы получите необходимый тоннаж, но высадитесь за день до вторжения. Ни одна душа не помешает вам на побережье. Там вы сможете накормить всех французов, которых разыщете. А на следующее утро вы можете помахать нам флагом, когда мы начнем высадку.

Этот трюк — предложение высадиться за день до вторжения — был всегда наготове у Вильсона. Он считал его самым убедительным аргументом, который когда-либо имел в своем распоряжении.

* * *