Записки солдата

Штаб 5-го корпуса расположился в здании колледжа Клифтон, построенном в готическом стиле. Перед фасадом этой закрытой средней школы для мальчиков возвышалась статуя фельдмаршала Эрла Дугласа Хейга, обращенная лицом в поле для игры в рэгби. До августа 1943 г. 5-й корпус находился в Англии в качестве единственного тактического аванпоста в море административных служб. Корпус имел в своем составе только одну дивизию. С того времени, кроме 29-й пехотной дивизии, в Англию были переброшены 3-я бронетанковая дивизия из Соединенных Штатов и 5-я пехотная дивизия из Исландии. К рождеству 1943 г. число дивизий в Англии с трех увеличилось до десяти, а к началу вторжения в Англии было уже двадцать американских дивизий.

5-м корпусом командовал генерал-майор Леонард Джероу, близкий друг Эйзенхауэра еще с тех дней, когда оба они были лейтенантами. Я впервые встретился с Джероу, многообещающим молодым офицером, в 1925 г. Мы оба являлись слушателями пехотной школы.[21] 5-й корпус, который в то время был самым крупным американским соединением в Англии, уже был намечен для участия в операции «Оверлорд». 29-ю дивизию предполагалось использовать в авангарде американских войск при высадке в Нормандии, карты которой были развешаны в оперативной комнате Джероу.

Квартира Джероу состояла из одной просто обставленной комнаты на втором этаже старого административного здания колледжа Клифтон. Она находилась непосредственно над его кабинетом, и в ней были слышны телефонные звонки.

— Комната полностью меблирована, Брэд, — сказал он, — вы можете занять ее, когда пожелаете.

— Спасибо, Джи, но она для меня не подходит, — ответил я, — кровать стоит чертовски близко к вашему столу. Я и так спал под оперативной картой почти 9 месяцев. Теперь я хотел бы получить покой хотя бы ночью.

Повседневная кропотливая работа по планированию в Англии была длительным и напряженным процессом. Если бы я просиживал допоздна за письменным столом, мой штаб также считал бы себя обязанным работать до тех пор, пока я не уйду спать. Однако я не видел оснований заставлять работников штаба выбиваться из сил до начала боевых действий.

На следующее утро за завтраком в Клифтоне, к которому были поданы яйца, выпрошенные на американском военном корабле, стоявшем в порту Бристоля, в городе раздался колокольный звон. Хотя было воскресенье, офицеры штаба Джероу переглянулись в изумлении.

— Колокола звонят в первый раз с 1940 г., - объяснил мне улыбающийся Джероу. — Звон колоколов — это сигнал о вторжении немцев в Англию. Но сегодня они звонят в ознаменование капитуляции Италии.

Мне как-то трудно было представить себе, что всего неделю назад мы сидели с Эйзенхауэром в Карфагене и строили предположения о том, какую позицию займет Бадольо.

В этот же вечер по возращении в Лондон Хансен и я прогуливались по Гайд-Парку, желая поближе познакомиться с англичанами. На площадке у Марбл-Арч, традиционном месте выступлений уличных ораторов, несколько человек пытались привлечь внимание прогуливающихся жителей Лондона. Пожилой англичанин приятной наружности обращался к своим слушателям с призывом потребовать, чтобы Англия открыла второй фронт.

Седой джентльмен, стоявший с краю толпы, поднял тросточку.

— Ерунда, — сказал он, обращаясь к оратору, — почему вы не займетесь собственными делами и не оставите стратегию военным экспертам?

— Эксперты, говорите вы? — откликнулась женщина. — А кто вы сами, что говорите об экспертах?

Джентльмен покрутил головой и хладнокровно ответил:

— Мадам, вы весьма обяжете меня, если уберетесь ко всем чертям.

Толпа загалдела, и оратор призвал ее к порядку. — Мне бы хотелось напомнить вам, дорогие друзья, — сказал он, — что вопросами стратегии занимается военный кабинет. А военный кабинет создан народными представителями в парламенте. Поэтому любое решение по стратегическим вопросам в этой войне по праву принадлежит вам.

Я подумал, как плохо представлял он себе, что такое «второй фронт», сколько труда требуется, чтобы его открыть. Меньше чем через пять кварталов отсюда, в кирпичном здании на площади Грос-венор-сквер, «второй фронт» уже был нанесен на совершенно секретных картах.

Первая группа офицеров штаба 1-й армии, дислоцирующегося на острове Говернерс-Айленд в Нью-Йорке, прибыла несколько дней тому назад в Лондон, чтобы подготовить помещение для своего штаба. Офицеры рассчитывали, что я возьму целиком штаб 1-й армии из Соединенных Штатов, и чрезвычайно расстроились, когда узнали, что я привез с собой некоторых офицеров из штаба 2-го корпуса. Из четырех основных должностей общей части штаба две отводились для ветеранов 2-го корпуса. Монка Диксона я намечал на должность начальника разведывательного отдела, а Вильсона — на должность начальника отдела тыла. Из восемнадцати должностей начальников отделов и служб специальной части штаба, девять должностей резервировались за офицерами 2-го корпуса.