Записки советского адвоката. 20-е – 30-е годы

Эту же «черепашку» разыграли в 1953 году в отношении Берии и компании: опять связь с заграницей, срыв колхозной системы, создание продовольственных трудностей, саботаж мероприятий партии и правительства по общему улучшению благосостояния советского народа. Опять митинги, опять резолюции: «Смерть вредителям!». И та же присказка: теперь, при Маленкове-Хрущеве, будет иначе, они обещали поднять сельское хозяйство, создать «крутой подъем», увеличить производство пищевой и легкой промышленности, намечены реальные мероприятия в ближайшем же будущем для полного материального обеспечения населения и т. д.

Эти периодические партийные склоки тоже подводятся под статьи Уголовного кодекса и не под одну, а под несколько, чтоб крепче было. Под Берию подведено было четыре статьи Уголовного кодекса: 58–1(6), 58–8, 58–13, 58–11 и, кроме того, добавлена еще пятая статья: декрет от 1 декабря 1934 года, лишающий обвиняемого права на обжалование.

Ликвидация крупных энкаведистов вошла прочно в практику советского государственного управления. После Ягоды был ликвидирован нарком НКВД Ежов, имя которого незадолго до этого на всех митингах, собраниях и заседаниях произносилось не иначе, как с добавлением титулов «верный друг и соратник тов. Сталина, железный нарком тов. Ежов…». Вдруг, в один прекрасный день, все портреты его на всех фабриках, в колхозах, в учреждениях, в школах и прочих местах были мгновенно сняты. Он исчез без какого-либо судебного процесса и без шумных митингов. В народе его обвиняли в жесточайшем предвыборном терроре, когда в СССР впервые были введены всеобщие прямые, равные и тайные выборы в верховные органы государственного управления, но этот «перегиб» был, конечно, продиктован партией и правительством и «лично тов. Сталиным», и только он дал полную победу на выборах «блоку коммунистов и беспартийных» на 99,9 %. И наконец, предвоенный триумф: дело Тухачевского, когда были расстреляны тысячи советских офицеров.

Смерть Сталина, естественная или насильственная, арест, а затем и ликвидация семи крупнейших энкаведистов, обещания вслед за этим со стороны правительства подъема сельского хозяйства и общего улучшения благосостояния народа — все это чем-то напоминало суд над Тухачевским. Дело 1953 года слушалось по декрету от 1 декабря 1934 года, то есть без участия сторон в лице защиты и прокурора. Оно и понятно: защите в таких делах просто нечего делать, так как вопрос предрешен заранее, а прокурор уже участвовал в стадии предварительного следствия, наблюдая за его производством, и, кроме того, он же утвердил обвинительное заключение. В таких делах особенно рельефно выделяется роль председательствующего и носит определенно обвинительный уклон. Я думаю, что маршал Конев, председательствовавший на этом закрытом процессе, припомнил обвиняемым гибель офицеров Красной армии и свел от имени армии счеты с палачами.

Наш старый дореволюционный закон — «Уложение о наказаниях» — знал лишь одну статью со смертной казнью: карантинные преступления — нарушение карантина при холере, чуме и т. д. Эта статья была умершей. В новом «Уголовном Уложении 1903 года» было два случая: покушение на особ царствующего дома, а также способствование и содействие властям и войскам неприятельской армии. Обе эти статьи были введены в действие. Правда, в местностях, объявленных на положении чрезвычайной охраны, дела об убийстве, разбое, грабеже, нападении на часового, преступления общеопасные, типа взрыва, поджога и потопления, могли быть изъяты из общей подсудности и переданы в Военно-окружной суд, который мог применить ст. 279 22-й книги Свода Военных Постановлений, карающую смертной казнью. Но при старом режиме в период с 1826 по 1906 год, согласно вышедшей в 1913 году книге Н. С. Таганцева «Смертная казнь» (СПБ, 1913), в России было присуждено к смертной казни 1630, а казнено 1247 человек. В это число входят участники декабрьского восстания 1825 года, цареубийцы Императора Александра Второго, революционеры 1905 и 1906 годов. И даже это вызывало резкий отпор со стороны русского общества. Ныне, когда в России казнены миллионы, никто не кричит Сталину: «Сталинский галстук»! В Государственной думе бросать это в лицо Столыпину было даже безопаснее, чем сегодня в Париже.

Катынские убийства расследованы. Вскоре должны быть расследованы такие же убийства в Виннице. Но об убийствах в России молчат. О смертной казни, как системе государственного управления, как о государственном институте, как об указанном массовом убийстве правительством своих подданных, о цифрах казненных, которые должны потрясти весь мир, о невинности казнимых, о бессудности органов юстиции — об этом никто не слышит. Понятие «террор» слишком отвлеченно и не дает правильного представления о зверствах коммунистов.