Записки советского актера

— Совершенно верно, мы создаем на сцене атмосферу, которая передается в зрительный зал, и реакция зрителя помогает нам. Каждый спектакль — своеобразный праздник для актера. В кино мы получаем творческое наслаждение на съемках, когда кадр хорошо отрепетирован и технически подготовлен к съемке. В кино мы получаем большое творческое наслаждение, когда находим в снятом материале хорошее качество. Наконец, мы получаем особое удовлетворение, когда на смонтированный материал накладывается музыка: она как-то обновляет и заставляет по-особому воспринимать этот материал. Но ни с чем несравнимое и поистине огромное удовлетворение от работы в кино возникает тогда, когда картина находит признание народа!

АКТЕР И ЗРИТЕЛЬ

Одна из особенностей творческой жизни советского актера заключается в частом общении со зрителями, связь с которыми помогает актеру критически оценивать свою работу. Эта связь наметилась еще в самом начале революции, но особенно она упрочилась в годы пятилеток, в обстановке быстрого подъема культуры в нашей стране, когда вместе с ростом требований зрителя вырастало самосознание актера как художника и гражданина своей Родины. Только в социалистическом обществе могло развиться столь плодотворное для актера сближение со своим зрителем, способствовавшее росту советского актера как деятеля искусства особой формации.

Оглядываясь назад, мысленно перебирая в памяти основные вехи пройденного пути, я всегда стараюсь проследить то влияние, которое оказало на меня сближение со зрителем, но вместе с тем как характерную примету вспоминаю, насколько отличалась природа взаимоотношений со зрителем, сложившаяся у мастеров предшествующего поколения.

Когда я вступил на сцену бывшего Мариинского театра, в его зрительный зал густым потоком хлынул новый зритель, главным образом рабочий и красноармейский. Маститые артисты, в их числе даже самые передовые, с большой симпатией относившиеся к новому зрителю, например, И. В. Ершов, не понимали, как подойти к нему вне спасительной защиты рампы, в прежнее время прочно отгораживавшей актера от зрителя.

Впоследствии, войдя в труппу Театра имени Пушкина, я столкнулся с одним давним, но до того мне неведомым актерским обычаем.

На просмотрах и на премьерах, стремясь узнать мнение зрителя по поводу только что прошедшего спектакля, по поводу впервые сыгранной новой роли, старые маститые актеры прибегали к своеобразному посредничеству: они выслушивали билетеров, которые подробно доносили им отзывы зрителей о пьесе, о спектакле, об отдельных его исполнителях.

У каждого крупного, с большим стажем актера находился свой дружок, своя «разведка», среди обслуживающего персонала, связанного с публикой, — преимущественно среди билетеров и гардеробщиков, — и этот дружок торопился сообщить опекаемому им актеру самые разнообразные оценки, услышанные им в антрактах и по окончании спектакля.

Конечно, билетеры и гардеробщики первыми слышали мнение зрителей о новом спектакле, впитывали в себя «стоустую молву», оценку актерского творчества. Несомненно, что среди давних сотрудников театра, привыкших обслуживать его зрителей, встречаются и такие, которые способны подметить и выделить типичное, характерное в услышанных отзывах и оценках, даже предостеречь актера от той или иной частности, по-своему воспринятой зрительным залом и невыгодной для общей оценки актерской игры. Нельзя отрицать известной пользы этих замечаний, сделанных под свежим впечатлением только что сыгранной премьеры Но невозможно, как это делали мастера старшего поколения, ограничиваться этой косвенной формой посредничества, подменять ею многообразные формы широкого общения актера со зрителем, составляющие отличительную особенность роста и развития советского театра, его тесной, крепкой связи с народом.

Впервые, вместе с группой товарищей, окончивших Театральный институт, я вплотную столкнулся со зрителем, окунулся в новую, свойственную советской сцене природу взаимоотношений с ним, вступив в труппу Театра юных зрителей. Театр был создан для детей и подростков, стремился жить их интересами, искал общения с ними, старался в их оценках почерпнуть ответ на самые насущные творческие вопросы. На делегатских собраниях актеры встречались лицом к лицу с юным зрителем, выслушивали его критику, его желания, чутко прислушивались к ним. Это была отличная школа общения актеров со зрителем, хотя, естественно, и ограниченная его юным возрастом. Тем не менее я всегда вспоминаю о ней с благодарностью, как о первой ступени моего общения со зрителем в новых общественных условиях роста и развития советского актера.

Утрата такого тесного общения со зрителем остро ощущалась мною, когда я на время оказался ограниченным узкими рамками мюзик-холла, где господствовала совершенно иная природа отношений со зрителем, точнее сказать — с публикой в прежнем понимании этого слова.