Записки старого чекиста

Ф. Э. Дзержинский считал Вячеслава Рудольфовича отличным оперативным работником. С первой сводки или заявления, поступившего к нему, Менжинский мог сразу сказать, есть ли тут действительно что-либо серьезное или не стоит заниматься этим делом. Впоследствии мне самому не раз приходилось убеждаться в необычайной прозорливости Вячеслава Рудольфовича, в его умении вдумчиво анализировать факты и доверять только фактам, в его поразительном чутье и знании психологии людей.

Когда Вячеслав Рудольфович уже был председателем ОГПУ, заменив на этом посту Ф. Э. Дзержинского, из Ростова прибыла телеграмма с сообщением, что группа кубанских казаков в парадном обмундировании с трехцветным царским флагом и трубачами выехала встречать своего бывшего наказного атамана генерала Улагая, который должен был поднять восстание на Кубани. В телеграмме сообщалось, что казаки оцеплены дивизионом войск ОГПУ и арестованы. Ознакомившись с содержанием телеграммы, Вячеслав Рудольфович немедленно вызвал к себе начальника ОГПУ Северо-Кавказского края, находившегося в то время на учебе в Москве. Он при мне дал ему прочесть телеграмму и приказал немедленно выехать на Кубань.

— Я не верю в это дело, — сказал Вячеслав Рудольфович, немало обескуражив этим начальника ОГПУ края. — Прошу вас разобраться всесторонне и объективно. Скорее всего казаков придется освободить, а виновных наказать.

Как предполагал Вячеслав Рудольфович, так и оказалось на самом деле.

В чем же был секрет проницательности В. Р. Менжинского? В его осведомленности о настроениях, думах и чаяниях самых различных слоев населения, в умении трезво оценивать обстановку, тщательно сопоставлять и анализировать факты, отбрасывая ненужную шелуху, добираясь до самой сути дела.

Припоминается и другой случай. Мне, тогда начальнику особого отдела Северо-Кавказского военного округа и начальнику погранохраны и внутренних войск ОГПУ края, пришлось докладывать на коллегии ОГПУ о вскрытой нами контрреволюционной группе курсантов в военной школе среднего комсостава. Члены коллегии согласились с докладом и в своих выступлениях поддержали меня. Вячеслав Рудольфович, внимательно слушавший доклад и выступления членов коллегии, сказал:

— Нельзя всех мерить на один аршин. Что же, по-вашему, рядовые члены группы, многие из которых просто отсталые в идейном отношении люди и к тому же представители национальных меньшинств, заслуживают такого же наказания, как и их главарь — выходец из дворянской семьи, убежденный враг Советской власти? Нет, нужен вдумчивый, дифференцированный подход. Одних можно и нужно перевоспитывать, других — строго карать.

Мне не раз приходилось разговаривать с Вячеславом Рудольфовичем о делах ВЧК — ОГПУ, о наших чекистах. Он всегда хотел услышать как можно больше фактов из повседневной практической работы рядовых чекистов.

Однажды я рассказал Вячеславу Рудольфовичу о том, как артистка Михайлова, жена крупного помещика Крупенского, попыталась подкупить часового — вчерашнего простого рабочего парня. Красноармеец, не колеблясь, доставил ее в комендатуру и сообщил о ее гнусном предложении. Вячеслав Рудольфович заметил по этому поводу, что это очень хороший пример стойкости и неподкупности наших людей. Нужно, чтобы в ВЧК приходило как можно больше рабочих, чтобы школы чекистов пополнялись в основном за счет рабочих, особенно металлистов — этого передового отряда рабочего класса.

Вячеслав Рудольфович постоянно заботился о подборе и подготовке чекистских кадров, в том числе работников погранохраны. Мне хорошо запомнилась одна беседа с Вячеславом Рудольфовичем. Речь шла о командном составе погранохраны. Наша единственная тогда пограничная школа ни в коей мере не удовлетворяла потребности в командном составе, пригодном к тяжелой службе и специфическим условиям работы.

— Нам нужно будет, — сказал Вячеслав Рудольфович, — готовить командный состав из своих чекистов-пограничников, организовав новые пограничные школы.

И вот, помню, уже на праздновании 5-й годовщины Высшей пограничной школы в 1928 году в Центральном Доме Красной Армии мне довелось после некоторого перерыва вновь встретиться с Вячеславом Рудольфовичем.

— Как приятно смотреть на всех вас, сидящих здесь пограничников, — говорил Вячеслав Рудольфович. — Все вы молодые, здоровые, выглядите чудесно, хорошо одеты…

Радость Менжинского была вполне понятной. Ведь это он возглавил особый отдел ВЧК по охране границ, подписав в ноябре 1920 года приказ о приеме охраны от Наркомвнешторга. С тех пор и до последних дней своей жизни он неустанно заботился об улучшении охраны государственных границ, гордился идейным ростом, ростом военного и чекистского мастерства командного и рядового состава пограничных войск.

Как и Феликс Эдмундович, Менжинский всегда подчеркивал, что сила чекистов в неразрывной связи с народом. Примерно через год после смерти Ф. Э. Дзержинского произошел такой случай. В июне 1927 года двум диверсантам удалось бросить бомбу в общежитие работников ОГПУ и скрыться. Взрыв, к счастью, не принес большого вреда.