Записки Старого Когитатора (СИ)

— А потому что эта “тайна” — по воле Шута. У него есть масса возможностей распространить эту новость. Как вообще по всему Империуму, так и, например, только в Ордене Инквизиции. Или отдельном Ордосе. И, кстати, совершенно не факт, что таковая информация у кого-то из коллег отсутствует, — задумался Терентий, встряхнул головой и продолжил. — В общем: это тайна, даже для прочих аколитов, не говоря о ком-то постороннем. Но не настолько важная и страшная, чтоб не раскрыть её тебе. И раскрытие её ничего катастрофического, кроме неприятностей, не принесет.

— А вы её освободите?

— Варп знает, Лапка. Я вот вообще не уверен, что чумной дед меня не прихлопнет. Но, допустим, я окажусь в месте, где эта остроухая. И я… не знаю. Понимаешь, оставлять её Нурглу… опасно. Очень, невзирая на то, что она гостит у него побольше десяти тысячелетий. Но помогать ей… Ксеносы — враги Человечества. Есть ситуативные союзы, но в целом — враги. А Иша их усилит, что Империуму в варп не сдалось. Убить её… теоретически можно. Даже есть путь, — криво усмехнулся Святой Терентий. — И ни варпа мне этот путь не нравится, а уж его последствия… — махнул он рукой. — Неизвестны, но хреновые — точно. Да и вообще, убивать даму, пусть ксеносиху, которая не сделала мне и Империуму ничего дурного… Просто не знаю, Лапка. Нет правильного решения. И постараюсь, чтобы этот вопрос передо мной не вставал, признаюсь честно.

Этим во время перелёта озаботились все аколиты. Желания оказаться с той стороны Кадианских Врат, в “заочковье”, как его называл Терентий, никто не проявлял.

После нескольких совещаний оказалось, что возможность поймать Шизоума всё-таки есть. Дело в том, что аналитики Имперского Флота… Хотя не мне судить. На то есть Терентий: он большой, Святой, и ему виднее, как он иногда говорил.

— Дебиииилы кривдодумные, — оценивал Терентий работу аналитиков. — Вот варп подери, вернулся бы в Порт-Пасть и выказал бы неудовольствие, с занесением в тела!

— По всей строгости? — деловито уточнил Кай.

— Да нет, — досадливо отмахнулся Терентий. — Пнуть разве что пару раз.

Как по мне — данная кара вполне соответствует “всей строгости”. Рамиллиан Фрист, корабельный капеллан Милосердия, как-то проигнорировал несколько указаний Терентия по поводу трудов Инквизитора, которыми тот занят. И экклезиарх непредусмотрительно проигнорировал указание Святого не упоминать о его святости всуе. Я вот тоже знаю, что Терентий Святой! И даже… Хотя… Не знаю.

Дело в том, что наставница Кристина точно уверена, что Терентий — Император. Просто потерявший память в своих трудах, вечной борьбе, после предательства Его сына. И сейчас берегущей детище своё и Человечество, как Инквизитор самого себя.

Она этого никогда не говорила прямо, но у нас очень близкие отношения, мы много времени проводим вместе… В общем, то, что она так считает — очевидно.

А после того, как мы удостоились чести лицезреть Врата Вечности — я в этом стала уверена и сама. На вратах был барельеф Его Святейшего Величества. Не иконописный, подчас весьма отличный на разных планетах. А такой, каким Он был. И это был лик Терентия, со столь незначительными изменениями, что ими можно пренебречь!

Впрочем, это знание останется при мне. Если в воле Его быть Лордом-Инквизитором — да будет воля Его. И мысли эти есть предательство и неповиновение, стоит изгнать их!

[вставка в запись]

Кристина, вот скажи — какого варпа?!

Терентий, я, по воле вашей, никогда этого не утверждала!

В отчёте это есть, дознаватель! И меня достало талдычить: я — не Он!

Вы не разу не привели ничего, Терентий, кроме утверждения, прошу прощения. А если вы забыли?

Даже если так. Предположим. Что меняется? Я так же не Он, как и если бы им не был!

То есть, это всё-таки Вы!

Ой всё…

[конец вставки]

Так вот, капеллан пренебрёг указаниями Терентия. А Святой пообещал стукнуть капеллана, если тот ослушается. И стукнул, легонько, даже не в половину, в десятую часть своих сил, в глаз.

Полчаса после этого Терентий, насколько я понимаю, удерживал глупую душу экклезиарха от отлёта в эмпиреи, а мы с наставницей восстанавливали тело, получившие множественные и совершенно необъяснимые лёгким ударом повреждения. И то, не вылечили до конца, хотя усилий приложили очень много.

Но капеллан всё равно долечивался почти две недели у хирургеонов, тогда как духовное окормление на Милосердии взяли на себя его заместители.

А ещё, сорок дней с момента удара под глазом экклезиарха сияло святым светом место, куда Терентий нанёс наставляющий удар.