Записки Степной Волчицы

«Ничего подобного, чисто деловые отношения. Брал — изволь отдать. Или отрабатывай…»

Такая у нее оказалась любовь. Вцепилась мертвой хваткой.

«Отдам я тебе твои поганые деньги», — говорю.

«Конечно, отдашь. Попробуй не отдать!» И на своих дуболомов кивает. «А пока не отдашь, принадлежишь мне, как собственность. Я тебя, пока ты не упорхнул в заоблачные выси, теперь у себя на фазенде на цепочку в бункер посажу. На наркотики. Станешь моим верным псом… У тебя, — повторяет, — только два выхода: либо жениться на мне, либо просто так обслуживать, как обслуживал своих дамочек. А может, и то и другое, ха-ха!..» — И погрозила кулаком.

— Вот бы никогда не подумала! — изумилась я.

— Да, да! Настоящая волчица! Вцепилась в горло, тащит в свою нору, — грустно, даже устало вздохнул Стива и снова показался мне заблудившимся в лесу ребенком.

— Теперь я понимаю, — сказала я и облизала его.

— А давай, Александра, — вдруг предложил мне Стива, — мы с тобой возьмем — и поженимся. Распишемся ей назло. Тогда ей меня не достать. Натянем Агнии нос!

— Глупенький, — нежно промурлыкала я, — нельзя.

— Ты, наверное, хочешь продолжать встречаться с Николяшей? Я не буду возражать. Только давай поженимся-распишемся!

— Глупенький, — повторила я еще нежней, — как же мы с тобой можем расписаться, если я еще с мужем не разведена?

— Разведешься.

— Не могу.

— Тогда она засадит меня в погреб, в каменный мешок.

— Нет, я не могу, — вздохнула я. — У меня детки. А вдруг муж вернется? В один прекрасный день, когда я буду сидеть и ждать его на солнечном крылечке… Что я ему скажу?

— Ну да, помню, — печально согласился Стива, — ведь это твоя главная мечта. И чтобы потом вы с ним оба умерли в один день, улегшись в одном гробу…

— Разве это не чудесно? — восторженно подхватила я.

— Еще бы!

— Послушай, Стёпушка, — горячо зашептала я, — что я придумала!..

И я выложила ему всё о моих маленьких финансовых «махинациях» — с кредитами под квартиры и дачу. Я придумала еще лучше! Разжившись деньгами, решила издать наши с мужем книги. Ведь пока мы были в разлуке, он успел написать гениальную книгу. Уверял, что заработает ею миллион долларов! Я дам ему денег на издание книги. Во-первых, назло его теперешней подруге-поэтессе. А во-вторых, пусть узнает, оценит мою любовь и благородство. Я издам его роман, раскручу книгу, сделаю мужа, как он мечтает, всемирно знаменитым писателем. Кстати, вот и господин N. не раз уверял меня, что при нынешних безнравственных и подлых временах, всем правят деньги. При соответствующей рекламе, при достаточной раскрутке и обыкновенной водопроводной водой можно успешно торговать, как чудодейственным эликсиром. А уж книгами-то и подавно… Словом, муж получит нобелевскую премию, и тогда… Тогда, может быть, поймет, что потерял в моем лице, и, может быть, вернется ко мне…

— В общем, мы фантастически разбогатеем, Стёпушка! Сбудутся все наши мечты! — пробормотала я, улыбаясь, словно пьяная, этим прекрасным грезам. — Я дам денег мужу, дам денег тебе, ты отдашь долг Агнии, сможешь встречаться, с кем пожелаешь!

— Она посадит на цепочку, накачает наркотиками…

— Она просто женщина. Ей адски не хватает любви. Ты взгляни на нее без предубеждения, — дружески поучала я.

— …Будет насиловать двадцать раз на дню, пока не сойду с ума или коньки не откину.

— Мне даже кажется, — убежденно провозгласила я, — что вы с Агнией, в конце концов, помиритесь и…

Стива заплакал. Может быть, он плакал от умиления? Удивительно: еще недавно он казался мне таким сильным, мудрым, всезнающим. Слезы катились по его щекам, сладенькие слезки, я слизывала их языком. Мне очень хотелось как-то помочь ему, утешить. Но я не знала, как.

— Ты подожди, полежи здесь чуть-чуть, — сказала я. — Я очень скоро вернусь!

Я оставила Стиву на охапке валежника среди волшебных цветов Иван-чая и поспешила на поиски Агнии.

Но я немного заблудилась. Я даже запыхалась. Это была странная, какая-то сказочно запутанная местность. Когда мне наконец удалось выбраться из рощи, я увидела под холмом совершенно сусальную деревеньку. Мне сразу припомнилось, как однажды муж мечтал, что хорошо бы снести, срыть Москву бульдозерами подчистую, а на ее месте распахать поля, настроить таких вот одухотворенных русских деревенек. Чтобы светило летнее солнышко, чтобы потягивало навозцем. Хорошо-о! Хорошо!.. И нигде не будет так славно, как на Родине.

«А вдруг, — подумала я, — его фантазия счастливо сбылась хотя бы на этом малом клочке земли?»