Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Такая политика Киева вкупе с бомбежками мирного населения на Донбассе является еще одним весомым аргументом в пользу отделения от Украины. Ведь если Киев считает Крым и Донбасс своей территорией, то что же он так обращается со своими гражданами?!

6. «Россия нас депортировала трижды!»

«Зачем нам этот Крым?»

Если большинство русских в Крыму присоединение полуострова к России встретили с восторгом, то крымские татары (другое название народа — крымцы) восприняли новую власть с недоверием.

Моя первая встреча с крымскими татарами произошла в Крымском инженерно-строительном университете (КИПУ) имени Фейзи Якубова. Во дворе КИПУ еще при украинской власти был установлен монумент «Возрождение» в знак благодарности узбекскому и украинскому народам, проявившим гуманизм к судьбе депортированных крымцев.

Возле монумента поставлены скамейки «праведников» — людей, боровшихся за права крымских татар. Забавно, что на одной из скамеек выведено имя одного из лидеров украинского национал-демократического движения Украины Вячеслава Черновила, чьи взгляды враждебны официальным идеологическим установкам современной России.

— Наш институт основал ныне покойный знаменитый крымскотатарский ученый Фейзи Якубов. Его идея была сконцентрировать здесь крымскотатарскую интеллигенцию и дать хорошее образование как крымскотатарской молодежи, так и представителям других национальностей Крыма, — рассказывает мне преподаватель университета Ибрагим.

Мы вспоминаем Узбекистан (я работал в этой республике правозащитником, а Ибрагим жил там до возвращения в Крым).

— В отличие от других депортированных народов, которым позволили вернуться домой еще в конце пятидесятых годов прошлого столетия, крымские татары смогли вернуться на родину только в перестройку. То есть Крым до депортации помнили лишь глубокие старики. Причем крымские татары прекрасно прижились в Узбекистане. По проценту людей с высшим образованием мы стоим на втором месте после евреев, и поэтому в Узбекистане крымские татары часто занимали высокопоставленные должности.

Мой отец, например, был главным инженером на одном из ферганских заводов. У нас были дача, машина. То есть мы жили вполне хорошо и, вроде бы, зачем нам этот Крым?! Но наши старики внушали молодежи и людям среднего возраста: вы просто обязаны вернуться на родину! И большинство крымских татар последовало этому завету. Я считаю, что это настоящий феномен, — рассказывает мне Ибрагим.

«Историческое недоверие»

— Конечно же, крымские татары не могут забыть депортацию 1944 года, но на самом деле это не единственное преступление России против нашего народа. Захват Крыма Россией в конце XVIII века сопровождался массовыми жертвами среди мирного населения, что привело к бегству в Турцию большей части коренного населения.

После Крымской войны Россия обвинила крымских татар в сотрудничестве с неприятелем. Опасаясь преследований, из Крыма бежало около 200 тысяч человек. То есть реально нас депортировали не один раз, а три! К тому же, когда мы стали возвращаться на родину в конце 80-х годов прошлого века, то русское население на первых порах встречало нас крайне враждебно, а местные чиновники как могли препятствовали нашему возвращению.

Правда, сейчас с местными русскими отношения уже очень хорошие, много смешанных браков. То есть ненависти к русским у нас нет, а вот к России как государству у нашего народа есть историческое недоверие, — рассказывает мне экскурсовод из Бахчисарая Айдер.

В истории крымских татар немало общего и с чеченцами. Так, пожалуй, именно, два этих народа наиболее долго оказывали сопротивление (как скрытое, так и открытое) присоединению к России и восставали каждый раз, когда ненавистная империя слабела. Так, например, факты сотрудничества части крымских татар с англо-французскими войсками во время Крымской войны и немецкими оккупантами во время Второй мировой войны вызывают аналогии с восстаниями в Чечне во время Октябрьской революции и ВОВ.

Почти Узбекистан

Первое впечатление от бывшей столицы Крымского ханства Бахчисарая — это то, что я как бы оказался в Средней Азии. Я поселился в старом городе и был вынужден просыпаться в четыре часа утра от пения муэдзина. Ханский дворец с узкими улочками старого города мне напомнили Бухару. В бесчисленных чайханах подавали плов и лагман, а сидеть приходилось, как и в Узбекистане, на ковре возле дастархана.