Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

На окраине Люблина расположен музей нацистского лагеря Майданек. Он по-настоящему огромный — 70 гектаров, и чтобы просто его обойти, нужно несколько часов. Среди посетителей очень много евреев, как религиозных (в диковинных прикидах), так и светских. Вместе со мной ходила большая группа еврейских подростков лет шестнадцати аж из Аргентины.

Я оказался черствым, и, если уж честно, не могу сказать, что экспозиция сильно меня задевала. А вот аргентинцы плакали навзрыд, причем не только девочки, но и мальчики. Чтобы как-то преодолеть скорбь, они начинали обниматься. Также впечатлили ритуальные песни евреев у мемориала жертвам Холокоста. Почти у каждой группы иудеев оказывалось несколько певцов, и пел такой импровизированный хор на удивление красиво.

Фермы для туристов

Из Люблина мне предстоял долгий (шесть часов) путь в Краков. Я решил схитрить и остановиться на одну ночь в каком-нибудь маленьком симпатичном городке. За советом я отправился в бесплатный центр туристической информации. Хотя на часах было всего 10 часов утра, от сотрудника центра откровенно пахло вином (все-таки поляки — наши люди), но, несмотря на эту деталь, он мне очень помог, посоветовав остановиться на ферме в окрестностях старинного городка Сандомерж.

Оказывается, в Польше великолепно развит столь любимый мною экотуризм (жизнь на природе). На окраинах небольших старинных городков в живописной местности расположены агротуристические усадьбы. Я остановился на такой туристической ферме. Благоустроенный номер в ней стоил меньше 20 долларов (плюс можно было пользоваться общей кухней). Сразу за отелем начинался берег Вислы, а с окрестных холмов открывался чудный вид на средневековые костелы Сандомержа.

Хозяин отеля Яцек, бывший инженер по медицинской технике, говорил со мной на странной смеси русского и английского.

Кстати, о возможностях коммуникации: в целом в Польше объясниться несложно. Почти все пожилые люди говорят на подзабытом русском (правда, гораздо хуже, чем в советское время), а молодежь — на английском. Сложнее с людьми среднего возраста — они часто говорят только по-польски.

Увы, в одной из гостиниц администраторшей была как раз такая женщина среднего возраста, с трудом говорившая по-английски. В качестве переводчицы она пригласила горничную-украинку, но та принципиально отказалась говорить со мной по-русски и переводила с польского на украинский. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что большинство украинских гастарбайтеров, а их в Польше очень много, охотно говорили со мной по-русски и помогали в общении с поляками.

Костелы и евреи

То, что Краков — безумно красивый город, знают все, поэтому я не буду занудно описывать местные достопримечательности. Скажу лишь, что я был во многих европейских городах и могу засвидетельствовать, что Краков уверенно входит в топ самых красивых городов континента. Старый город просто огромен, и бродить по его узким улочкам можно неделями. Приятно, что в нем по-прежнему встречаются не только туристы, но и краковчане: чопорные старушки и старички с тросточками, очень много студентов.

Во многих кафе Старого города собирается местная художественная богема, пьющая почти в тех же масштабах, что и их русские коллеги. Как-то поздно ночью я решил пройтись по питейным заведениям Кракова. Увы, почти все они были закрыты, но какой-то работающий бар я все же нашел. Взял пиво, а когда хотел повторить, то бармена за стойкой уже не нашел. Подошел к какому-то клиенту и спросил про бармена.

— О, это такой долбанутый бар, можно очень долго ждать, когда бармен прийти соизволит.

Ладно, пошел в другой. Тут ко мне женщина под полтинник подбегает (еще в первом баре мне улыбалась), сразу обниматься и целоваться лезет, предлагает по-английски идти пить в ее компанию:

— Come on!!!

Тут я есть захотел. Мне объяснили, что в это время суток — только в «Макдоналдсе».

В «Макдоналдсе» какие-то очень странные молодые поляки стояли. Спрашиваю:

— Where are you from?

— Georgia.

— Гм, так может, вы и по-русски говорите?

— Конечно, уважаемый! У нас все по-русски говорят.

Кстати, реально говорили очень плохо, но были очень доброжелательны и хотели помочь. В общем, Краков — наш город!

Кроме Старого города, я побывал в бывшем еврейском квартале. До войны здесь жило 65 тысяч евреев, сейчас, по-моему, не осталось ни одного. Но еврейскостью здесь торгуют вовсю. Кругом еврейские (по названиям) отели и рестораны. Чистокровные поляки и польки торгуют иудейской религиозной символикой, польские дети фотографируются с памятником ксендзу, помогавшему евреям во время войны.

Вход на еврейское кладбище стоит десять злотых (два с половиной доллара). Билеты продает здоровенный поляк в ермолке, уверяющий на голубом глазу, что он еврей.

Кстати, он и мне ермолку вручил — без нее на кладбище не пускают. Потом я сходил и на более современное еврейское кладбище. Туда, слава богу, пускают бесплатно, а вот туалет платный. На выходе из него на меня набросилась дородная женщина средних лет, ни слова не понимающая по-английски.