Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– А что, не похоже? Я же умывальник только здесь впервые увидела. Только тут в туалет на улицу стала ходить. Я, когда училась, даже в колхоз не ездила ни разу: все при институте оставляли работать. Вот там Сережу Анисимова и повстречала, он меня очаровал и сюда переманил. Теперь здесь мой дом. Уже после пришлось научиться и печь топить, и дрова колоть, и корову доить, и картошку сажать и много еще чего. Жизнь заставила и многому научила.

– Не жалеешь, что из города уехала?

– А что теперь говорить: жалеешь, не жалеешь. Ничего уже не исправить. Теперь детей поднять на ноги надо, в люди их вывести. Я же своего козла уже полтора года к себе не подпускаю, ты понимаешь, о чем я? – Ольга неожиданно перешла на шепот.

– Да, понимаю, – неуверенно произнес Твердов.

– Не сплю с ним как с мужем. Как осознала, что Вадиком беременна, так и перестала исполнять супружеские обязанности. Противен он мне, понимаешь?

Александр ничего не успел ответить, так как, побрякивая пустым ведром, в комнату вернулся довольный Серега.

– Все, мать, проголодался я! – объявил он, ставя ведро на свое место. – Грей кашу, и детей надо будить на завтрак.

– Хорошо, – вздохнула Ольга, поднимаясь из-за стола. – Ты с нами позавтракаешь? Я вчера пшенной каши наварила, на всех хватит. Со сливочным маслом.

– Давай, студент, поддержи компанию, – подмигнул Твердову Серега, – а то чай, разве это еда?

– Так он и чаю даже не попил, – покачала головой хозяйка. – Остыл, поди? Давай я горяченького подолью?

– Нет, спасибо, – попытался улыбнуться Твердов, – пойду я, пора. Уже половина седьмого. Почти целый час у вас просидел. Там ребята, наверное, уже потеряли меня.

– Да, никто тебя не потерял. Дрыхнут твои студенты еще без задних ног, а Ендовицкий только к семи заявится. А может, по маленькой? – Серега, щёлкнул себя пальцем по горлу. – Полчаса у нас точно еще есть. Мать, где у нас горючее?

– С утра? – Ольга удивленно посмотрела на Александра. – Ты будешь?

– Нет, нет, – замахал руками Твердов. – Я не пью!

– Совсем, что ли? – замер в замешательстве Серега. – Я же не предлагаю напиться в драбадан. Так, по пять капель, для поднятия жизненного тонуса, а?

– Ну, иногда, случается, выпиваю, но не с утра, это точно. Тем более скоро ваш Балабол подойдет.

– Хорошо, давай тогда вечером накатим? Договорились? – Серега с заговорщицким видом опять подмигнул Александру.

Твердов медленно встал с табуретки и посмотрел в сторону занавески между комнатами. Там явно кто-то стоял. Сцепленные между собой в длинные ленты конфетные фантики слегка подрагивали. Тот, кто там прятался, догадался, что его обнаружили и, не дожидаясь разоблачения, вышел вперед. Оказалось, что это девочка. Симпатичная, милая девочка с двумя русыми косичками в длинной розовой ночной рубашке. На худенькие плечи накинут цветастый платок.

– Здрасьте, – поздоровалась девочка, с интересом разглядывая замершего на месте Твердова.

– Доброе утро, – ответил он, и тут только заметил, что за ней крадется еще один ребенок. Девочка ростом поменьше, но такая же миловидная, с косичками и закутанная в платок.

– Ой, доченьки, проснулись уже, – просияла Ольга и кинулась обнимать сконфузившихся дочек. – Хорошо спали? Комары не доставали?

– Ладно, спасибо, как говорится за хлеб-соль, я пойду, – громко сказал Твердов и решительным шагом направился к выходу.

– Приходи в гости, – крикнула ему уже в спину Ольга, продолжая гладить еще не отошедших от сна дочерей.

– Товарищ Шурик, – догнал его уже в сенях Серега. – Погоди! Так что на счет сегодняшнего вечера?

– А что?!

– Ну, это, – Серега вновь щелкнул пальцем по горлу, – как?

– А-а, это. Так вечером же решили.

– Так-то оно так. Но, понимаешь, – Серега сделал вид, что мнется, – у меня всего одна бутылка красненькой. Да и та у жены. А она больше не даст. А что нам, двум здоровым мужикам, – при этих словах он так выпятил свою впалую грудь, что выше его почти на целую голову и гораздо шире в плечах, Твердов еле сдержался, от смеха, – одна бутылка красненькой? Тьфу! Только горло смочить. Я предлагаю еще взять сэма.

– Чего взять?

– Самогона. Председатель колхоза на время страды запретил водку у нас в деревне продавать, только красненькую, и то, не продадут, если в колхозе не числишься. Так что приходится сэм брать у надежных людей. Да ты не сомневайся: самогон проверенный – чистый как слеза и горит без копоти, Правда есть привкус такой не очень. Так его из патоки гонят, тут уж ничего не попишешь. Зато наутро после него голова не болит. Проверено на себе сто раз.

– Сколько надо? – сходу уловил Твердов.

– Ну, рубля два дай, если есть. По рублю поллитру продают. Начнём с двух. Там посмотрим, как масть пойдет. Можешь друзей еще своих пригласить, ну с деньгами, разумеется. С меня закусь.

Твердов вытащил из заднего кармана джинсов новенький черный кожаный кошелек, подаренный матерью перед дорогой и, порывшись, выудил из него мятую трешку:

– Мельче нет.

– Сгодится, давай тогда возьму сразу три. Ну, чтоб два раза не бегать. Далеко, падла, живет.