Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы

– Эх, молоток! – с восхищением крякнул Серега и налил себе на палец в возвращённую Твердовым кружку.

– Фу-у, какая редкостная гадость, – выдохнул Александр, когда обрел способность разговаривать. – Как ты ее пьешь? – утер он тылом кисти выступившие на глазах слезы.

– Теперь ты меня понимаешь? – выдохнув, ответил Серега, ставя пустую кружку на землю. – В каких условиях мне приходится выживать? Давай закусывай! – он залез рукой в стоявшее неподалеку от печки дымящееся ведро и, вынув из него кукурузину, протянул ее «Председателю».

– Подай соль, – все еще морщился Твердов, сдерживая желание выплеснуть выпитую дрянь из желудка наружу.

Серега пошарил рукой под лавкой и вытащил прикрытую полиэтиленовой крышкой литровую стеклянную банку, на четверть заполненную крупной солью. Открыл и подал ее Александру.

– Надо девчонок позвать, пока они не уснули, – посыпая солью не успевшую остыть царицу полей, сказал Твердов.

– Еще накатим, потом позовешь, – встрепенулся Серега и потянулся к бутылке.

– Нет, я пас! Пей один.

– Как пас? У нас еще почти две с половиной бутылки?!

– Вот и пей, а я больше эту гадость хлебать не стану.

– Саня, мне же много одному будет? Опять нажрусь в дрова.

– А ты все не выжирай, оставь на потом. Завтра же опять болеть будешь.

– Буду, – согласно кинул Серега.

– Вот и оставь себе пару пузырей. Этот уже, раз начали, добей, а две оставшиеся бутылки про запас убери.

– Не, так не выйдет, я слабовольный, – вздохнул Серега, – опрокидывая в себя очередную порцию самогона.

Но Твердов его уже не слушал, он шел в сторону женского общежития. Где-то совсем неподалеку гремела бодрящая музыка, слышались пьяные вопли и задорный девичий смех. Над головой светила желтая луна, дул освежающий ветерок. Над ухом жужжали голодные комары. Александр прихлопнул на шее несколько самых наглых и почувствовал, как на пальцах остались капельки крови. Внутри, под ложечкой, приятно зажгло, потянуло в сон. «Начало всасываться», – подумал он и постучал в девичью дверь.

– Саня, может, ты нам сюда кукурузу принесешь? – надула губки бантиком Ксюша Павлова, симпатичная русоволосая девушка, поступившая в институт сразу после школы и строившая из себя недотрогу.

– Да, товарищ командир, если не затруднит, принесите кукурузу прямо к нам в опочивальню, – попросила Ира Храпова, некрасивая девушка в синеватых прыщах.

Она так густо замазывала их белилами, что казалось, если взять нож и соскрести все, то можно добыть наверное килограмм косметики. Ира лежала на кровати в красном спортивном костюме и читала толстую книгу в синей обложке. До поступления в институт она год работала лаборанткой на кафедре госпитальной терапии, оттого считала себя знатоком вузовской жизни и на остальных ребят посматривала свысока. Правда, расстраивалась, что из-за этих ужасных прыщей не пользовалась должным вниманием у противоположного пола.

– А в чем я принесу? У вас есть какая-нибудь посуда? – поинтересовался Твердов, незаметно отыскивая глазами Галю Зимину.

Галя оказалась в самом дальнем углу, куда с трудом доставал свет от тусклой лапочки. Она с головой накрылась покрывалом и, согнувшись калачиком, кажется, спала. Или делала вид, что спит. По крайней мере, она никак себя не проявляла. Твердов задержал свой взгляд на ее обтянутой грубой тканью чарующей попке и перевёл глаза на Иру.

– А кто его знает, что у нас есть? – пожала плечами Ира. – Мы еще толком не обжились.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – улыбнулся Твердов и повернулся к входной двери.

Серега сидел там, где он его оставил. Подперев руками голову, он непрерывно смотрел на вылетающие из печи языки пламени. Початая бутылка, прикрытая кружкой, стояла рядом. Твердов наклонился, плеснул себе в кружку на два пальца самогона и, зажмурившись, осушил тару двумя глотками. Вытащил из ведра кукурузу, занюхал и перевел дух.

– Ты же сказал, что больше ни-ни, – не отводя глаз от огня, просипел Серега.

– А, на посошок! Все, отнесу кукурузу девчонкам и пойду баиньки, завтра с утра на работу.

– А поговорить? – Серега оторвал взгляд от огня и направил налившиеся кровью глаза на собеседника.

– О чем?

– Ну, хотя бы об Ольге, о жене моей.

– Не хочу. Можешь спать спокойно, больше к ней не подойду.

– Э, нет, Саша! – Серега неожиданно вскочил с лавки и бросился на Твердова. Тот ловко увернулся от удара и, перехватив руку соперника, заломил и завёл ее ему за спину.

– Угомонись!

– Ой, больно, больно! Пусти руку, вывихнешь.

– Пущу, если больше дергаться не будешь.

– Ой, не буду! Не буду!

Твердов отпустил Серегину руку и, оттолкнув его, приоткрыл дверь печки. Плясавший внутри огонь осветил все пространство вокруг. Саня прикрыл рукой лицо, чтоб было не так жарко, и поднял с земли две полные бутылки с самогоном.

– Але, Иваныч, ты чего творишь? – встрепенулся Серега, перестав разминать плечо. – Мы так не договаривались.

– Тебе уже хватит. На тебе кукурузу, – «Председатель» вынул из ведра два сварившихся початка и выложил их на лавочку рядом со стоявшим неподалёку соседом, – хватит? Остальное я девчонкам отнесу.