Записки судмедэксперта

Пришли результаты исследований — никаких инвазивных признаков[63] нет. А тут, как по зказу, и чесотка сгинула. Разбежались, видать, зудни под выписку. Неужели эпопея подошла к концу? Аж не верится. Срочно рентген, и если всё нормально — немедленно отправляем бойца в часть. Но история в какой раз повторилась — на контрольной рентгенограмме снова «запылала» тяжелейшая двусторонняя пневмония. Такая же точно, как и при поступлении. Увидев знакомую картину, подполковник Казанцев аж заскрежетал зубами от ярости. Вот же мудрец какой, этот Белов! Ведь это он «чесотку» себе устроил с одной-единственной целью — заполучить отдельную палату, чтобы избавиться от лишних глаз. В определённо затянувшейся игре «менты-жулики» пока всё время выигрывают жулики. Но будет сейчас и на нашей улице праздник — срочно мокроту на анализ. Срочно! Если находим там хоть какую-нибудь гарь и сажу — смело пиши «симуляция».

Чтобы взять этот простой анализ, в маленькую процедурную прибыли старшая медсестра и срочно вызванный из лаборатории лаборант, «в понятых» стояли два клинорда и лечащий врач, а наблюдал за всем процессом начальник отделения подполковник Казанцев собственной персоной. Причём всех заставил в истории болезни расписаться — намерения у него были самые серьёзные, и готовил он эту историю болезни ни много ни мало, а как главный документ в следственное дело. Только «дизеля» это никак не смутило. Как только тот услышал крик: «Белов в процедурную!» — то появился сразу, а ведь обычно на крик он не реагировал — предпочитал, чтобы ему персонального «гонца» посылали. Отговорка одна, стандартная — «тяжко болен, спал». А сейчас вроде действительно болен, а вон какой прыткий. И примерный. Единственная странность, что обычно не по делу разговорчивый, особенно насчёт своих бесконечных жалоб, он на этот раз молчал. Не поздоровался и даже рот не открывал, когда натужно кашлял. Неужели проникся к трудам лаборатории и мокроту копит? Давай-давай — плюй в эту банку!

Результаты анализов стали известны на следующий день. Шокирующие результаты — в мокроте найдены казеозные частицы. Долго объяснять, что это такое. На вид напоминающие крупинки творога, они появляются только в одном случае — при очень тяжёлой форме туберкулёза, когда в лёгких образуются полости, заполненные творожистой массой из полностью распавшейся ткани вперемешку с туберкулёзной микобактерией. Крайне опасная и чрезвычайно заразная форма.

Как же так? Казанцев действительно был в недоумении — Белов же при нём лично, да ещё при куче свидетелей, плевал в банку. И вообще такого быть не может — столь запущенный туберкулёз на рентгене очень характерную картину даёт. Через несколько дней пришли результаты бактериологических посевов — да точно, ТБК-плюс. Высеяли палочку. Значит, надо Белова срочно переводить на отделение фтизиатрии. В терапии такого держать нельзя — опасен для окружающих. Одно только обстоятельство позволяет ещё чуть-чуть задержать его — Белов и так лежит в отдельной палате. Значит так — полный негласный карантин до положения «одинокого узника», результаты анализов в историю не подшивать, пусть пока «затеряются» в ящике стола. Не навсегда — на пару деньков. Сейчас берём стерильную банку и бегом к Белову, надо бы ещё раз у него мокроту взять. А потом с ним пойдём в рентгенкабинет. Посмотрим на динамику его «туберкулёзной пневмонии».

На рентгене никакой пневмонии у Белова не оказалось. Опять двадцать пять! Уже даже не смешно — в какой раз чистые лёгкие. Это-то при чахотке в самой доходной форме?! Не бы-ва-ет!!! Прямо так в лицо Белову и заявил Казанцев. Остаёшься у меня на отделении, пока результаты сегодняшнего посева не придут. А докажу симуляцию — вместо «дизеля» пойдешь сидеть! Понял?

Наконец пришла бумажка от микробиологов. Результаты посева отрицательные, и при микроскопии самой мокроты ничего особенного не обнаружено. Снова здоров, мерзавец! Но дольше и первый анализ скрывать нельзя — вызываем фтизиатра, а там уж пусть его сомнения гложут.