Записки сумасшедшей журналистки

В конце концов я буйно захмелела и пошла выяснять у охранника, где же самолет. Я спрашивала сначала на английском, он не понимал, затем на русском, сопровождая свои слова энергичными ругательствами. Потом охранник куда-то меня повел, и я неожиданно обнаружила, что сижу в "дежурке", а вокруг меня люди в форме с автоматами. "Где у вас тут телефон?" – спросила я и начала названивать всем кому не лень. В частности, дозвонилась до своего недавнего собутыльника и любовника Димы и стала жаловаться на жизнь. "А ты откуда звонишь?" – поинтересовался он. "Из дежурки, – ответила я. – Тут какие-то мужики с автоматами сидят".

Далее рассказываю с чужих слов, поскольку все происходило за кадром. Дима стал наводить справки, напряг полковника местной госбезопасности, который дозвонился до "дежурки" и устроил допрос с пристрастием: "Это вы арестовали девушку в желтом платье?" – "Ну, мы, она тут ходит пьяная и голая, неприлично себя ведет".

– "Отпустите немедленно". – "А ты кто такой будешь?" – "Всем стоять по стойке "смирно". Я такой-то-сякой-то. Слыхали?" – "Слыхали. Ладно, проследим, чтобы она на самолет села".

По моей версии, все было совсем не так. Просто милые ребята привели меня в "дежурку" позвонить, угостили сигареткой, выслушали мои пьяные бредни и проводили до зала ожидания. Мне становилось все веселее и веселее. Я шныряла по аэропорту туда-сюда, десятки раз проходя зону контроля, – на меня просто махнули Рукой. Арабы подходили ко мне, принюхивались и" откровенно смеясь, говорили единственное Русское слово: "Вод-ка, вод-ка".

Объявили посадку, и вся восточная чернь в тапочках на босу ногу с криками, дракой и непонятной бешеной поспешностью кинулась к выходу. Я вдруг увидела Диму, энергично пробивавшегося сквозь толпу с сердитым лицом. Я радостно помахала ему рукой. Он добрался до меня, ворча себе под нос:

"Ну что за выходки! Без приключений ты не можешь! Пришлось посулить бутылку водки начальнику таможни, чтоб меня сюда пропустили. Господи, на кого ты сейчас похожа!" Он подтолкнул меня к выходу.

Когда я наконец села в самолет, меня сморил сон. Но только я начинала клевать носом, как мой сосед слева хватал меня за голую ляжку. Я немедленно просыпалась и отмахивалась от него, как от надоедливой мухи. Он говорил "сори" и терпеливо поджидал, когда его добыча задремлет. И снова его рука пускалась в опасное путешествие. Эта комедия длилась до самой посадки, пока я не пнула его ногой.

В аэропорту Адена в час ночи я, уже протрезвевшая, но распространяющая стойкий запах перегара, была встречена молоденьким сотрудником русского консульства по имени Леша. Он отвез меня в гостевую квартиру и любезно предложил выпить у него чаю, поскольку жил он по соседству. Я, как доверчивая овечка, приняла его предложение, и, безусловно, мы выпили не только чаю. Как это всегда бывает между ровесниками, мы быстро перешли на "ты" и сменили официальные темы беседы на дружеские. В три часа ночи я спохватилась, что уже пора спать, и поднялась было с дивана, как Леша, мальчик Д0' вольно крупных размеров, буквально напал на меня, к моему безмерному удивлению. Я знакома с этим мужчиной только два часа, а он уже изрядно помял меня в пылу сражения, искусав губы и шею. С боем добравшись до своей квартиры, я заявила, что желаю спать одна. Тогда Леша схватил мою подушку и сказал, что будет ночевать под моей дверью. "Да спи ты, где тебе вздумается, только оставь меня в покое!" – в сердцах воскликнула я, видя, как он удобно устраивается на половичке и даже ставит рядом будильник.

В семь часов утра я проснулась от барабанного стука в дверь и попыталась в спешке восстановить собственное "я", но безуспешно. Ничего не соображая спросонок, я обмоталась простыней и поплелась в коридор. "Что случилось?" – спросила я через дверь. "У тебя есть десять минут на сборы", – последовал решительный приказ Леши. Я послушно отправилась в ванную. Глянув на себя в зеркало, я впала в тихий столбняк. Вся моя шея была покрыта синими трупными пятнами от укусов, или, пардон, как говорят в народе, от "засосов". Какой-то сказочный вурдалак оставил свои следы даже на моих губах. Вчера, спьяну, я не почувствовала боли от укусов, но сегодня картина открылась во всей своей красе – никакими тональными кремами и пудрами не замажешь этот беспредел. Разве что я буду ходить, Упершись подбородком в грудь. Я грязно выругалась. Вот они, откровенные страсти пещерного человека.