Записки свободного человека, или Как я провел детство

Я вообще не понимаю, как человек весом меньше 90 кг может иметь свое мнение.

Даже истинный джентльмен не может жить в идеальной среде, которая позволяет ему заниматься исключительно собственным совершенствованием. Рано или поздно, при всей кажущейся оторванности среднего гражданина от политических процессов уездного или мирового уровня, они начинают вторгаться в нашу жизнь. Ведь политика – это не только саммиты АТЭС или G20, это и повышение пошлин на иномарки, рост цен на коммунальные услуги и отправка «миротворческого» контингента, в который входит ваш родственник, в какую-нибудь Намибию. В самодержавных государствах начала двадцатого века участие граждан в принятии судьбоносных решений сводилось к погрузке в эшелон для отправки в Галицию. Иные формы проявления гражданского самосознания особо не приветствовались и сводились, чаще всего, к одной фразе – «при полном одобрении всего верноподданного народа». «Жираф большой – ему видней». В качестве жирафа выступали, естественно, помазанники Божьи.

СССР, как страна победившего пролетариата, не мог действовать методами проклятых угнетателей. Поэтому политинформации и разъяснения в периодической печати были регулярными и обязательными к посещению или прочтению. В зависимости от политического курса Политбюро, население было обязано либо петь «русский с китайцем – братья навек», либо осуждать реакционные методы Дэн Сяопина. Поскольку смены курса советского правительства были не то, чтобы редкими, а инструментарий пропагандистов – одним и тем же, народ быстро научился относиться к проводимой политике с известной долей здоровой иронии. Но, по крайней мере, обычный советский человек был в курсе основных событий, происходящих в мире, и активно их обсуждал за рюмкой чая. Обсуждение, естественно, неуклонно скатывалось к критике коммунистической партии и несправедливости того, что за ошибки выпускников МГИМО расплачивалось непосредственно население. Что во Вьетнаме, что в Корее или в Афганистане. «Холодная» война требовала все новых жертв от простого народа: солдаты, советники и переводчики гибли даже там, где официально война не объявлялась. Тем не менее, регулярные политинформации, пусть и силовым принуждением, но вкладывали в голову среднестатистического советского гражданина основные события в мировой политике. Политически грамотный народ отблагодарил власть за свое просвещение своеобразно – устроил революцию. В начале девяностых годов к информированности населения о политических событиях мирового масштаба добавились такие вредные для устойчивости коммунистической партии моменты, как требование честных альтернативных выборов, расширенного ассортимента продуктов в магазинах и свободы слова за пределами собственной кухни. К этому жизнь партийных функционеров не готовила, быстроту реакции большевиков – подпольщиков КПСС к тому времени утратила, и власть удержать не смогла. Народ от неожиданного освобождения от ига парткомов тоже особо не выиграл: оказалось, что сама по себе политика, в отсутствие экономики и Госплана, может привести к честности на выборах и откровенным разговорам об оральном сексе в свободной прессе, но никак не к полному холодильнику. Не обладая способностями немецкого бюргера к каждодневному, а не героическому труду, в том числе труду избирателя, бывший советский, а ныне российский человек, загрустил и от участия в политике отказался. Одним из последних инерционных всплесков политической активности граждан стали выборы девяносто шестого года, но с ними до конца не все ясно – то ли это политическая активность и свободный выбор, то ли бесплатные концерты звезд шоу – бизнеса. В дальнейшем граждане нашей необъятной страны ограничили свою политическую активность старой доброй критикой власти во время кухонных посиделок.