Записки Темнейшего

Ученик поднимается на ноги, а порванное сухожилие начинает саднить отчётливее. Рискую. Но рефлекс надо закрепить. В последствии целее будет, просто потому, что бывает ситуация, когда объяснять смысл приказа некогда, он должен быть четко исполнен, и точка. До паренька со скайуокерским гонором такое лучше всего через задницу доходит.

Озвучиваю имеющиеся претензии и беру в руки хлыст. Энакин не оправдывается. На сей раз приказа молчать нет, но несмотря на искусанные в кровь губы он терпит. Впрочем, и я не слишком усердствую.

– Теперь объясни, какого хатта ты устроил это потрошение муунского банкира?

Я усаживаюсь на край скамьи и жду, когда перевернувшийся на бок Энакин устроится более-менее комфортно.

– Это из-за гонки. На предпоследнем круге я обогнал лидера, и чтобы быстро растущий отрыв от него выглядел естественным, я устроил завал из круговых. Все по правилам. Меня в связи с этим и не поминали. Разве что удивлялись, как и я в него не попал. Короче, мы обходили сразу кучу круговых середнячков, занятых борьбой между собой. Опытные пилоты лидера не проморгали бы. Но эти увлеклись, а я выскочил из слепой зоны первого из них как можно неожиданней. Они меж собой и посталкивались. Пока мой преследователь сквозь эту кучу-малу пробрался, я ушел почти на полкруга. А потом, когда я уже домой вернулся, тренер позвонил и сказал, что один из тех парней в больнице в тяжелом состоянии… В красном списке.

Красный список – проект одного благотворительного фонда. Туда все больницы Корусанта вносят нуждающихся в экстренной помощи пациентов, у которых нет средств оплатить лечение. Вообще-то, я в детали не вникал. Но паренек не застрахован был, что ли?

– Я решил, что будет правильно, если я оплачу ему лечение. Только там сумма была офигительная – сто тысяч. Тогда я спер карточку Дамаска.

Почему не попросил у меня или у того же Дамаска, не спрашиваю. Зековскую установку «не верь, не бойся, не проси» Энакин уже на Татуине усвоил. Тут моей заслуги особо нет.

– Тебе нужно сто тысяч, а ты выставил Дамаска на миллиард? Или я чего-то не понял.

– Я подумал, что Дамаск будет требовать денег с семьи того парня. А он откуда-то с Акселана. У него нет денег даже на поступление в звездный лицей. А для квоты ему спортивные достижения нужны были.

С парнем все понятно. Пару лет назад я из сэкономленных на не случившейся великой армии клонов средств профинансировал создание сети учебных заведений военной направленности – звездных лицеев для подростков и колледжей для молодежи. Недорогих, с кучей льгот для поступающих и расположенных ближе к окраинам. Чтобы никто не мешал помимо знаний вкладывать в головы студентов идеи сильного государства и сильной армии. Только ученик в своем рассказе в сторону уходит.

– Ближе к теме, пожалуйста.

Энакин чуть нервно кивает и продолжает.

– Так вот, я подумал, если оплатить лечение не одному, а многим, это станет известно, и тогда Дамаск сделает вид, что он этого и хотел, и привязываться ни к кому не будет. Вот я и оплатил лечение всего красного списка. Не ожидал, что это так дорого.

– В целом логично

А что? Я действительно доволен учеником. Спокойно перешагивать через трупы еще не умеет – не беда. Это от него никуда не уйдет. А в тринадцать лет такого еще не требуется. Зато анализировать свои действия, планировать и корректировать последствия умеет лучше многих взрослых. Поэтому спрашиваю о другом.

– Почему вернул карточку?

– Хотел незаметно подкинуть, но Дамаск пропажи уже хватился, так что…

– Вот здесь недодумал.

Энакин шмыгает носом и вздрагивает, стоило моей руке лечь ему на спину. Меж пальцев тихо потрескивают искры, и мальчик инстинктивно сжимается в комок. Я не обижаюсь. Целитель из меня так себе, но от моего прикосновения синяки на спине исчезают, кожа разглаживается на глазах. Несмотря на весьма болезненные ощущения, Энакин расслабляется. Нет уже той сжавшейся пружины, ждущей нового удара. Для ситха, между прочим, тот еще соблазн. Но урок доверия сейчас важнее урока предательства. Поэтому сдерживаюсь.

– Ты один с карточкой выкрутасничал, или куча восторженных зрителей имелась?

– Имелась, - вздыхает Энакин.

– Тогда задницу оставляем, как есть. Не стоит порождать у твоих приятелей чувство безнаказанности и вседозволенности. Видеть, как ты морщишься от боли, когда садишься, им будет полезно. Все, иди.

Звонко шлепаю Скайуокера по фиолетово-багровым разводам на ягодице, от чего ученик вскакивает как ужаленный. Но тут же приводит расхристанную одежду в порядок и кланяется.

– Благодарю, учитель.

Молча киваю в ответ. В целом я доволен. Не только учеником, но и сложившейся ситуацией. Избранный опять сам и не заметил, как поменял весь расклад.