Записки Темнейшего

Дарт Вейдер нажимает несколько сенсоров так, что все панели управления полыхают красным и врубает сигнал тревоги. Очумелый народ влетает в рубку не так, чтобы совсем быстро, но для гражданского борта, я думаю, вполне терпимо. Поднятый со сна, взъерошенный экипаж заполошно пометался по рубке, но все нашли каждый свой пульт почти без указующих и направляющих пенделей. И дальше во вмешательстве прогуливающегося у них за спинами Вейдера практически не нуждаются. Судя по уровню обученности и мятым физиономиям, такие учения лорд проводит три-четыре раза на дню в течение недели, не меньше.

– Две, повелитель, - вздыхает в ответ на мои мысли лорд Вейдер, - У контингента с обучаемостью туго.

Словно вторя его словам, в корабле что-то бухает, свет мигает, а экипаж еще интенсивнее принимается колдовать над пультами. При этом двое хватают огнетушитель и бегут куда-то вглубь, не дожидаясь команды Вейдера. Тот излучает хищное довольство. А при таком настроении ему под горячую руку лучше не попадать. Пока у экипажа это неплохо получается.

– Ты каждый из дюжины экипажей так дрессировать намерен?

– Нет, конечно. Для этого у меня флот есть. Этих выдрессирую и распределю равномерно по всем бортам. Главное – втолковать, что командир корабля лишь тогда достоин уважения, когда умеет делать жизнь экипажа невыносимой.

При этом дети активно реагируют на волны папашиного довольства. Люк сосредоточенно лопочет по-своему, затем блаженно потягивается, и когда я решил, что он собрался заснуть, вероломно пытается сползти с колен. Лея веселится: хохочет и хлопает в ладоши на каждый всплеск отцовских эмоций.

Дожидаюсь, когда корабль завершит подъем и пришвартуется к газовому терминалу Облачного Города, и отключаюсь. Мне следует немедленно распорядиться о размещении детей в непосредственной близости от своих покоев. Не исчезающее внимание кого-то не враждебного, но чужого продолжает меня тревожить. Этот некто едва ли планирует напасть прямо здесь и сейчас. Но дети удивительно отзывчивы на эмоции в Силе. Они легко привыкнут к этому чужому присутствию. А потом, встретившись с его носителем в жизни воспримут его как своего, привычного, почти родного. Не факт, что это станет опасным. Но делиться доверием Скайуокеров я не готов ни с кем.

Вблизи отца никто чужой к детям не прорвется. В его отсутствие детей от этого влияния отсечем. Но для этого рядом с ними должен быть я. Но проще не защищаться, а вырвать жало на корню. Только для этого гада надо еще найти. Дарт Вейдер уверен, что это Квай-Гон Джинн. Проверим.

Нащупываю нить Силы и резко за нее дергаю. Просто физическое воздействие. Но тот, кто находится на другом ее конце, едва ли на ногах устоит, даже если сидел. Прием простенький, но есть у него в моем исполнении одна изюминка: веер вероятности рассчитан так, что упавший с гарантией 99,99% приложится о что-нибудь острое левым глазом. А у меня завтра протокольная встреча с Советом Ордена. Так что результат моего маленького эксперимента окажется написанным на лице.

***

Все верно. Более чем наглядно написано оказалось. Едва сдерживаюсь, чтобы не расписать вторую половину морды лица для симметрии. Сам от себя не ожидал, но к тому, что кто-то покушается на моего Энакина и моих внуков, я оказался морально не готов. Поэтому от прямого разговора воздержусь пока.

А вот от гаденького намека – осторожного подергивания за все ту же нить Силы, не удержался. Пусть гад знает, что я знаю. Магистр едва заметно кивает не совсем впопад ведущемуся официальному разговору.

Во время перерыва мы чисто случайно оказывается на уединенном балкончике.

– Дуку знает?

– О чем? - невинно пожимает плечами магистр.

– О том, что вы трахали женщину, на могилу которой он ездит не реже одного раза в месяц. Судя по тому, что женщина предпочитала вас «не узнавать», отношения с вами для нее желанными и добровольными не были.

Угрозу в голосе скрывать и не пытаюсь. Джедай молчит. Я не тороплю. Он наконец прерывает молчание.

– Не психуйте, лорд Сидиус. Я слишком привык быть один. Мне и ученики-то никогда особо нужны не были, не то что дети. Но, видимо, старею. Захотелось, знаете ли, посмотреть на чистую детскую любовь.

– Посмотрели?

– Да. Занятно, но крайне хлопотно.

В голосе магистра сквозит превосходство. А у меня, у старого дурака, словно гора с плеч свалилась.

Часть 17. Я твой внук