Читаем Записки Темного Джинна полностью

Век высоких технологий холоден и точен, человеку в нем неуютно, он перестает быть человеком, становится подобием машин. Индивидуальность все равно пробивается сквозь серую массу пользователей Windows 'a. Самобытность русского мировоззрения борется с вредоносным влиянием Западной западни…

Ни домовой, ни Наум не могли мне возразить. Разить не глядя, наповал можно только неправедные войска захватчика, тогда война будет справедливой. Я часто думал о причинах военных неудач России и понял: в основной своей массе это были войны, которые велись не за свою Родину…

Ну, наконец, настает вечер. Речь течет медленно и вяло. Ломка стереотипов – тем более. Болеет Россия, давно болеет. Итогом болезни будет либо выздоровление, либо…нет, только выздоровление! И если кто-то не согласен со мной, пусть кинет в меня камень…Камень, правда, полетит обратно…


…Ночь, приятная тихая ночь. Через раскрытые окна в комнату проникает сухой, скучный городской воздух. Дух городской серости присутствует даже в нем, равномерно распространившись…

Истины здесь нет. Нет абсолютной истины. Тины покрывают болота…тины, мхи и лишайники. Кирпичи тяжелы, но это лишь повод отказаться от работы по возведению дома…

Дома здесь одинаковые, серые, безликие. Если идти по центральной улице, можно дойти до парка. Какой это парк?! Парк – одно название. Если там стоит куча железа, называемого аттракционами, это еще не значит, что такое место можно назвать парком!..

Кому живется весело, вольготно на Руси?! У сильных мира сего ответа не допросишься – не признаются. Я хотел спросить у Вас, графиня, как Вы относитесь к правительству? К правительству Вы не относитесь…

Сиянье звезд в сумрачном небе иногда успокаивает…Только бывает это "иногда" очень редко. Едко отвечаете Вы на мои признания. Я порой чувствую себя содой, которую гасят уксусом…

"Сомы, говорят, здесь водились сомы…"

Мы сидим и пьем чай, а за окном листопад создает поле деятельности для дворников…


…Кованая ограда была предо мной, красивая, но отдающая металлом. Ломать такую было жалко, а особенно – трудно. Дно меня еще не засосало настолько, чтобы не ценить красоты и делать бесполезные вещи…

"Щи из капусты. Стынут!" Утро началось с крика домового над самым правым ухом. Омлет бы лучше пожарил, чем так кричать, тем более без причины. Чины старше него такого себе не позволяют! Тарелка ароматно стояла на столе, дожидаясь, но остывая. А я тем временем думаю о Вас, графиня. Я слышал, что Вы заболели. Лечитесь, это я Вам как опытный джинн говорю…

Рюмки стояли одинаково пустые и в шкафу. "Фу, какая гадость", – подумаете Вы. Вынося мусор, лучше думать о Блоке и смотреть в себя…

Я, позавтракав, ушел прогуляться по Городу. Оду я ему петь явно не собираюсь, не достоин он этого. Город – довольно-таки скучная штука. Каждый день одно и то же. Желая сменить обстановку, я попал в еще более рутинную ситуацию. Юг. Город. Дорога. Рога, надеюсь, не у меня. Я, знаете ли, не ношу таких причесок…

Сок томатный, пятьдесят рублей банка. Кабачковая икра…

Радушный хозяин вновь разбудил меня…


…Менять что-то в жизни – опасная штука, если не знаешь, что именно меняешь. Широта кругозора часто определяет взгляд на перемены. Перемены, в свою очередь, определяют взгляды. Взгляды – кругозор…

Орел летал в синем небе, высоком и безоблачном. Номер газеты не радовал. Липко и мерзко – желтая пресса. Сам я давно не писал ничего хорошего…

Город все также прищуренно молчал. А липы во дворе облетали. Листья медленно и по-городскому нудно падали на землю. Любой житель – узник камня и бетона. Она, наверное, нет. Нет в ней этой городской испорченности…

Стихия стиха стихает медленно. Но верно. Ночь наступает все быстрее и длится все дольше. Шедевр рок-музыки. "КИНО". "Ночь"…

Чью музыку Вы любите, графиня? Я, кажется, знаю – ничью, Вам музыка может только нравиться, а это не любовь…

Веки опущены, дыхание глубокое, но ровное. Единица измерения силы – Ньютон. Тон сменить? Ни тона, ни темы я менять не буду. Думаю, это уже ясно…

Сновидения – вот последние спасители заблудшей и уставшей души в мире всеобщей компьютеризации…


…История доказывает, что нет ничего вечного. Огороды – вещь сугубо личная и минутная…

А я все такой же бездельник. Никого рядом. Дом – пустая коробка. Камень Города утомил. Или я соскучился, или одно из двух. Ух, выразился, нашло что-то…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стилист
Стилист

Владимир Соловьев, человек, в которого когда-то была влюблена Настя Каменская, ныне преуспевающий переводчик и глубоко несчастный инвалид. Оперативная ситуация потребовала, чтобы Настя вновь встретилась с ним и начала сложную психологическую игру. Слишком многое связано с коттеджным поселком, где живет Соловьев: похоже, здесь обитает маньяк, убивший девятерых юношей. А тут еще в коттедже Соловьева происходит двойное убийство. Опять маньяк? Или что-то другое? Настя чувствует – разгадка где-то рядом. Но что поможет найти ее? Может быть, стихи старинного японского поэта?..

Александра Борисовна Маринина , Александра Маринина , Василиса Завалинка , Василиса Завалинка , Геннадий Борисович Марченко , Марченко Геннадий Борисович

Детективы / Проза / Незавершенное / Самиздат, сетевая литература / Попаданцы / Полицейские детективы / Современная проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное / Биографии и Мемуары