Записки убийцы

Подхожу к крыльцу и показываю свое удостоверение незнакомому мужчине в форме. Года три назад такое было бы для меня в этих краях в новинку, хотя отныне, надеюсь, ничего диковинного в этом нет. Туризм заметно увеличил население городков и деревушек, известных как Хэмптон, и, пожалуй, сейчас я скорее камешек в пруду, чем скала на береговой линии. Остается только на это надеяться.

Поднявшись по ступенькам, вхожу в дом и останавливаюсь в дверях, чтобы мысленно каталогизировать все, что вижу. Это большое помещение вроде гостиной открытой планировки с полудюжиной мужчин в различной униформе, занимающихся расследованием. Следов борьбы нет. Никаких раскиданных по полу пятен или луж крови, через которые пришлось бы пробираться. Однако на кофейном столике лежит обнаженное женское тело, резко выделяясь на белом кафельном полу среди коричневой кожаной мебели.

Не теряя времени, сразу иду туда и подступаю к столу рядом с телом. Бет Смит, судмедэксперт, одна из многих, работающих в главном офисе в Хэмпстеде, стоит на коленях, ее светлые волосы убраны с лица. Но я сосредотачиваю внимание не на ней, а на пулевом отверстии между глазами жертвы и ее рыжих волосах и веснушках, которые теперь добавляют различий четырем нашим жертвам. Отныне у нас двое мужчин и две женщины. Один мексиканец, трое белых.

– На теле есть какие-нибудь татуировки? – спрашиваю я, доставая из сумки на бедре пару перчаток и натягивая их.

Бет поднимает на меня взгляд, на миг остающийся пустым – ее внимание все еще явно приковано к месту преступления, пока на лице у нее не отражается узнавание.

– Лайла Лав… – произносит она, едва заметно улыбнувшись. – Днем агент ФБР. По ночам стриптизерша.

Смеюсь над тем, что она использует мой собственный отработанный воинственный ответ тем, кто любит подшутить надо мной, и присаживаюсь на корточки на уровне ее глаз.

– Бет Смит, – говорю я. – Днем великий судмедэксперт, а по ночам…

– По ночам одна, – заканчивает она. – Возня с мертвыми телами – не лучший способ знакомиться с мужиками. И в ответ на твой вопрос: никаких татуировок – по крайней мере, пока что я их не обнаружила. – Бет прищуривается, глядя на меня. – Почему тебя привлекли? Чего я не знаю?

– Я дам тебе знать, когда сама это выясню, – обещаю я, припомнив, как директор Мерфи понукал меня взять вертолет и прибыть сюда как можно скорее, что подводит меня к одному очень важному вопросу. – Можешь назвать время смерти?

– Официально пишу шесть часов вечера, то есть три часа назад.

– Среди бела дня, – отмечаю я. – Есть какие-нибудь признаки борьбы?

– Никаких, – уверенно отвечает Бет. – Убийство было чистым и быстрым. – Она указывает на пулевое отверстие между глаз жертвы. – Всего одна пуля. Вот она жива, а уже через секунду ее просто не стало.

– Она была обнажена, когда ее убили, или раздета после?

– Судя по состоянию и положению тела, раздета до убийства, – отвечает Бет.

– Ее одежду нашли?

– Насколько я понимаю, сейчас ее ищет сержант Ривера.

– Эдди Ривера? – уточняю я, чертовски желая, чтобы мне не приходилось этого делать. – Он теперь сержант?

– И ежедневно напоминает нам об этом вот уже около трех месяцев.

– Еще бы, – сухо отвечаю я. – И он ведет это дело?

– Да. Он.

При звуке знакомого мужского голоса стискиваю зубы, поворачиваюсь на каблуках и встаю лицом к мужчине, о котором идет речь. Его каштановые волосы коротко подстрижены, коричневый костюм тщательно выглажен – симптом его занудной педантичности, которая хоть и уместна при исполнении им служебных обязанностей, но в остальное время превращает его в напыщенную занозу в заднице.

– Поздравляю с повышением до сержанта, – приветствую я его. – Могла бы сказать, что рада за тебя, но ты был самодовольным ослом и до повышения. А сейчас ты, наверное, и вовсе невыносимо самодовольный осел.

– Да, так и есть, – соглашается Эдди, и в его голубых глазах загорается вызов, как это частенько бывало на многочисленных семейных обедах, на которые его приглашал мой отец. – Но тебе ведь нравятся самодовольные ослы, так что мне повезло.

– Верно, – сухо говорю я, и поскольку давно обучилась тому, что лучшая оборона – это нападение, наношу встречный удар: – Приятно видеть, что твое мнение о себе за все эти годы ничуть не пострадало.

А потом, не имея желания играть в словесное домино с мужчиной, у которого всегда было нездоровое желание одновременно и трахнуть меня, и стать вторым сыном, которого у моего отца никогда не было, двигаюсь дальше:

– Ты уже нашел одежду убитой?

Его губы сжимаются.

– Почему ФБР на моем месте преступления задает какие-то вопросы?

«Потому что мы собираемся поменять юрисдикцию, мудак», – думаю я, но вместо этого говорю:

– Спроси у своего шефа. Это он потребовал моего присутствия. Так нашли одежду?

– Нет.

– Установили личность жертвы?

– Ее зовут Синтия Райт. Двадцать восемь лет. Юрист по профессии. Арендовала этот дом шесть месяцев назад и работала на своего домовладельца.

– Кейна Мендеса, – добавляю я.

– Да, – подтверждает Эдди. – Кейна Мендеса.