Записки ущербного фуили (ЛП)

Я прошел перед кораблем и встал так, чтобы меня увидели из иллюминатора. Реакция тех, кто находился внутри, последовала незамедлительно. Сперва я заметил мельтешение в темноте за прозрачными панелями, затем в моих наушниках раздался треск, превратившийся, когда приемник настроился на частоту передачи, в серию резких отрывистых звуков. Не зная точно, как себя вести, я просто сказал: "Не понимаю!" - и поднял руки в общепринятом жесте приветствия".

Видеозапись этого исторического момента, сделанная сквозь иллюминатор, повторялась так часто, что диву даешься, как только она еще вызывает интерес. Я полагаю, синдром "мы не одиноки" возник на Земле еще в те времена, когда наши косматые предки, раскрыв рот, глазели на звезды... У фуили такого синдрома не было никогда. Они всегда знали, что они во Вселенной одиноки, что кроме них во Вселенной другого Разума нет. В отличие от фуили Земля давно была готова к Контакту.

Д.М.

"Когда открылся люк и одно из существ спустилось по металлической лесенке, я остался на месте, словно малоценный робот, управляемый с безопасного расстояния. Я ожидал то, чему суждено случиться.

Спустившись, существо не спешило отойти от лестницы. Оно стояло лицом ко мне, подняв верхние конечности. Нескладное герметизированное одеяние этого существа скрадывало и искажало его истинные формы, и все же оно, безусловно, в полтора раза превосходило меня по высоте и имело более узкое туловище. За прозрачной пластиной шлема виднелись приплюснутые черты лица и тонкая прорезь рта. Существо указало на себя и издало звук.

- Челоэк? - произнес я.

Странная голова энергично закачалась.

- Человек, - повторило существо, вновь указывая на себя.

Я размышлял. "Человек" было или именем данной особи, или именем народа, к которому она принадлежала. Посчитав второе более вероятным, я указал на себя.

- Фуили.

- Фьюли? - Существо сделало шаг вперед.

- Фуили, - сказал я и шагнул навстречу.

- Человек. Барри.

Я был в затруднительном положении. Происходящее казалось иллюзией. Тем не менее, поскольку общение между нами оказалось возможным, я обязан был выяснить, как далеко заведет нас этот странный разговор.

Оно добавило слово "Барри" к слову "человек". В свою очередь я сказал.

- Фуили. Джефапроникитафреказанзис".

Как объяснял впоследствии Барри Дивани, череда взрывных согласных прозвучала не как информация, а, скорее, как угроза. Поэтому Дивани отошел назад и приготовился подняться на корабль. Это недоразумение стало первым из великого множества преследовавших наши отношения недоразумений.

Д.М.

"Я, разумеется, не понимал причины нервного поведения человека, но этого, впрочем, и не требовалось. Безусловно, мое появление внесло разлад в его картину мира, точно так же, как само наличие этого существа - мою. И все же основной вопрос оставался нерешенным: как объяснить эту новую реальность тем, кто меня сюда послал?

Я вызвал Первого.

- Нахожусь у места посадки, - доложил я. - Существа на борту корабля не фуили.

Не фуили! Как это может быть? Я хорошо представлял, какое это было потрясение для Первого. Я это сказал лишь потому, что от дальней словесной связи фуили не ломается - только при непосредственном восприятии факта.

Вполне было логично, что ответа не последовало. Я не исключал, что Первый усомнился в моей психической полноценности.

Человек-Барри неохотно отошел от лестницы, когда вниз спустился его товарищ. Третий член экипажа оставался внутри аппарата. Человек-Барри обратился с длинным монологом к спустившемуся. Отрывистая речь действовала на меня раздражающе, и я уменьшил громкость приема. Наконец вновь прибывший повернулся, указал на себя и голосом более высоким и менее неприятным произнес:

- Кэтрин.

- Джефапроникитафреказанзис, - повторил я.

На этот раз, по-моему, они поняли. Оба двинулись ко мне и на полпути остановились. "Джефапрони..." - начал тот, кого звали Кэтрин. И запнулся. А потом продолжил:

- Можно я буду звать тебя Джефри?

Я хотел рассердиться. Обращение каким бы то ни было уменьшительным именем к взрослому фуили - тяжкое оскорбление, намекающее, что у него ум развит как у ребенка и что с ним следует обращаться как с ребенком. Но вряд ли можно винить людей за ограниченность развития органов речи, неспособных даже к произнесению таких простых слов, как имена фуили. Люди, скорее, достойны жалости, нежели осуждения.

Ограниченность органов речи... Ограниченность звуковоспроизведения... Ограниченность в технике...

Ограниченность, ограниченность, ограниченность...

Тогда-то и возник зародыш идеи".