Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории (СИ)

Угостил её и хлебом, и наливку открыл, не пожалел. Деду на обратной дороге ещё куплю. Угостилась старшая, улыбнулась скупо, отошла, вроде как по делам. А за место неё утки толпой приплыли. Не серые, помельче да поярче. Страха перед человеком в них никакого. Избаловали их тут туристы, сразу видно.

Долго я уток кормил, а глядь — средь кубышек и русалки зубами засверкали. Приплыли посмотреть, кто тут такой смелый, у старшой навки пьёт. И красивые же девки! И шатенка, и рыженькая, и с изумрудными волосами, а кто и как солнечные лучи вместо волос распустил. Навки против них как простушки против моделей. Ещё бы такие Ваську с его соплями к себе подпустили.

А русалки переглядываются, смеются да прелестями своими заманивают: нет-нет, да и вынырнут, словно ненароком, человечье показать.

— Хороши вы, — говорю. — Да не полезу я в воду — холодная больно! Да и хвосты у вас.

— А мы и без хвостов можем, — отзываются. — На русалью неделю.

— Так то весной, а сейчас уже осень скоро, — смеюсь. — Никуда ваши хвосты не деть сейчас.

— Угостил бы хоть, молодец, — надули губы, а против правды не попрёшь. — Али жалко тебе?

— Для таких красоток не жалко! — Отвечаю. — Здравы будьте!

Плеснул им щедро наливки. Они на лету капли похватали, зарумянились, краской налились — чисто живые девки! Эх, манят! Хотел сказать, да не успел: справа так за бортом кашлянули увесисто.

Ух ты! Сам водяной явился!

— Кто это тут моих девок спаивает? — Сурово спрашивает, сразу видно — хозяин. На голове венец из коряги; волосы, усы и бородища длинные, тёмной зелени. То ли тина, то ли водоросли — и не поймёшь уже, где что. А по лицу видно — серьёзный мужик, состоявшийся.

От попал, думаю. Водяной не русалки, рассердится — лодку только так в любом месте перевернёт и веслом по затылку приласкает. И буду с Васькой на пару слизью обтекать. Нет ведь у меня ни оружия, ни защиты какой, я ж не воевать сюда плыл. И на берег нельзя: вон старшая из-за сосен щурится, следит, чтобы слово не нарушил. Они тут хозяева, а я гость незваный.

А водяной ответа ждёт, да так на пиво поглядывает. Русалок уж и след простыл, только смех с большого озера доносится, да водяного просят меня не обижать.

— Прости, — говорю, — хозяин. Угостить хотел девок твоих. От души.

— Угостить это хорошо, — кивнул важно. — Только больше не давай, а то начнут воду мутить, рыб пугать…

— Не буду, — отвечаю. — А ты сам угостишься пивком? Мне для хорошего человека не жалко.

— Пивком, говоришь? — в усах с бородищей улыбку прячет довольную. — Можно, можно. Давно я пивка не пробовал… Как звать-то тебя, мил человек?

— Джастер, — отвечаю. — Ведун я. А тебя?

— Лексей Михалыч я был, — приосанился, бородищу ладонью зелёной огладил. — Купец второй гильдии. Только давно это было, веков пять уж прошло.

— Ну, будь, Михалыч! — Пива я не пожалел.

Водяной проглотил, зажмурился довольно и снова на меня глянул по-доброму. А старшая за спиной так брови вздёрнула — выкрутился, мол, хитрец, и ушла по делам недалеко.

— Надолго ты к нам? — Водяной спрашивает.

— Нет, — отвечаю. — Ещё день — и домой.

Вздохнул, плечи округлые опустил.

— Печально, — говорит. — В кои веки понимающего человека встретил…

— Большое хозяйство у тебя, Михалыч, — отвечаю. — Вон озёра какие. Как справляешься-то?

— Большое, — кивнул. — А справляюсь один. Как угорь кручусь, без отдыха. За всем догляд нужен. То щуки расплодятся, то мальки не родятся, то русалки безобразничать начинают…

— А в круглом озере у тебя что? — решил я попутно разузнать. — Я смотрел — место хорошее, омуты есть, а не живёт никто.

— Хорошее, да без хозяина оно, — Михалыч вздохнул. — Там течения хитрые, глаз да глаз нужен, а кого я там оставлю? Девкам им всё веселье да баловство подавай…

— Неужто некого поставить? — удивился я, а сам про Ваську подумал, да и отмахнулся от мысли: безалаберный он, ленивый, а тут работать надо на совесть.

— Некого, — совсем водяной закручинился. — Одни девки у меня, а мне парень нужен. На кого я всё это оставлю? Мне бы такой человек, как ты… Может, останешься, ведун? Русалки у меня красивые, сам видел. Любую тебе отдам, для такого парня не жалко! И омут вам самый лучший дам. Да хоть вот то озеро забирай!

Прикинул я перспективу, усмешку нервную спрятал.

— Рад бы помочь, но не могу, Михалыч, извини. У меня свои дела на земле еще не закончены.

Водяной покивал, вроде как понимает, а чую — надо ему что-то предложить взамен, а то, неровен час, и до берега не доплыву на лодочке по бесхозным озёрам… Водяной — он водяной и есть, ему свою выгоду соблюсти надо, а мне свою. Ладно, рискну.

— Слышь, Михалыч, есть у меня на примете утопленник один. Давай пришлю к тебе, а ты поглядишь, будет от него толк или нет.

— Что за утопленник? — заинтересовался водяной разом. — Я у себя в озёрах всё знаю, нет у меня таких.

— Да в другом озере он живёт, в дальнем. Василием звать. Молодой парнишка, крестьянских кровей.

— Василий, молвишь? — нахмурил брови, подумал, головой покачал. — Не, не слыхал вроде. Присылай, погляжу.

— Пришлю, — отвечаю. — А ветер попутный дашь? Чтобы не кружило на бесхозе?