Записки виртуального бабника

Она мне писала в армию письма, она меня ждала и вот я, придя в отпуск, сразу наведался в деревню. Все обрадовались. Я пришел на наш «пяточек» с двумя бутылками водки и с гитарой за спиной, мы пили и пели у костра всю ночь. Пока я не вырубился. Открыв глаза, я увидел, что на мне лежит Маха, я на фуфайке, костер догорает. Я отодвинул девушку с себя, подобрал гитару и, сказав что-то ей, ушел домой. Конечно, ей лучше помнить, что и как было, так как я был пьяный в доску и добираясь до своей деревни еще с пару километров, да уже по утру, точно забыл что ей сказал. После этого она приходила ко мне домой, оставалась ночевать, но любви я к ней не испытывал. Я чувствовал, что мной пользуются, и гнал её каждое утро, что бы мои родители не видели её. Я её просто, почему то, не хотел. Есть женщины желанные, а есть – нет. Есть те, которых хочется добиваться, а есть – которых не хочется. Не скажу, что она была не в моем вкусе, она была красива, и за ней бегали парни. Она была достойной партией. Но меня к ней не тянуло. Потому что я её не завоевал, она сама отдалась…

Все это вылилось в ссоры и разборки. Я по пьяни, что-то про нее болтнул, а деревня это деревня – слух пошел и прочее. Меня вызвали на стрелу. Хотели набить морду, да не получилось. Короче, я очень в этих строчках извиняюсь перед Марией, и прошу прощения за все те слова, действия и слезы что ей преподнес. После армии она меня встретила, подарила мягкую игрушку – львенка. Рассыпалась в поздравлениях. Но у нас ничего не могло быть уже.

И вот теперь мы сидим на скамейке, и вспоминает прошлое. Потом она пригласила домой, посидели еще поболтали в тепле и расстались друзьями. После мы виделись еще пару раз, случайно. Пили пиво и вспоминали прошлые годы нашей беззаботной юности. В обоих случаях я вел себя по-свински, нельзя было так поступать. Мои поступки – это поведение, которое повлекло массу проблем и нервов другим людям.

Не идеал

Прости же девочка, но я не идеал,
Я не такой как снюсь тебе во снах,
Таких как ты, я многих повидал,
Таким как ты я даже не писал,
И у таких, я вижу слезы на глазах.

Ведь я бродяга, я брожу или сижу,

И вряд ли ты меня поймешь, но все же,
Я напишу тебе, я напишу,
И не о чем я даже не прошу,
Я изменился здесь, но я все тот же.

Пр.

Я забывал, я умирал, я воскресал,
Письма читал, их рвал и новых ждал,
И почему-то об одном, одном мечтал,
О воле, и о той с которой спал…
не идеал, увы, не идеал…

Пойми же глупая, но я не твой кумир,

Пройдут года, увидишь и поймешь,
И повзрослевшим взглядом взглянешь ты,
На этот сумасшедший мир,
Забыв про суету, гулять пойдешь.

А мне что ласка, нежность и любовь,

И женских губ и рук мне не хватает,
Найти покой, ах, как бурлила кровь,
По улицам брожу, курю я вновь,
Вот и вернулся, но никто уж не встречает.

Пр.

Я приходил, я уходил, я застревал,
Глушил вином разлуку, волю ждал,
В краях чужих бродил, и дурака валял,
Пойми же милая, но я не идеал…
не идеал, увы, не идеал…

(1999)

Еще один случай, который произошел почти в то же время. Встречался я с одной блондиночкой, малолеточкой, она училась в школе, и была безумно влюблена в меня. Я ей читал стихи, пел на гитаре, мы встречались сначала в компании, пили пиво, а потом стали встречаться вдвоем. Гуляли, ездили к друзьям. Девчонка была не по годам взрослая. Но я не ждал от нее секса. Пока… не представился случай, когда её отпустили на ночь, якобы в ночной клуб.

А на самом деле мы поехали к друзьям, где Катерина постелила нам кровать. Катя, жена моего хорошего друга, первая его жена, которая подкладывала под меня, сильного, крепкого и любвеобильного, буквально всех своих подруг. Они были одиноки, нуждались в ласке. Они все были старше меня и потому умели любить ночами очень страстно, им не хватало секса, и мне доставалась вся их ласка, которая была предназначена тому, кого с ними не было.

И вот мы приехали со школьницей к Кате, посидели, выпили за столом и прошли в комнату для любовных утех. Все прошло лучше, чем хотелось бы даже быть. Утром я отвез её домой, но она уговорила меня остаться.