Записки внучки Карла Радека

<…> По возвращении из ссылки (находился там с 1928 по 1934 г. за контрреволюционную троцкистскую деятельность. – Ю. К.) <…> я встретил 1 мая на Красной площади Радека. Радек очень приветливо встретил меня и с особым выражением сказал: “Очень рад буду возобновить прежнюю дружбу”. Этим и еще несколькими незначительными фразами закончилась первая встреча.

Вопрос: Какой смысл имело выражение Радека о возобновлении прежней дружбы? Как Вы поняли Радека?

Ответ: Слова о прежней дружбе имели тот смысл, что помимо общности взглядов <…>, связывающих нас в период от профсоюзной дискуссии до момента моей высылки в Сибирь <…> мы с Радеком всегда поддерживали теплые личные дружеские отношения, бывали друг у друга довольно часто.

Вопрос: Когда состоялась следующая встреча?

Ответ: Летом 1934 г. я зашел в редакцию «Известий» по какому-то небольшому делу. Редактор «Известий» Н. И. Бухарин встретил меня очень горячо <…>. Стал настаивать на сотрудничестве в редактируемой им газете <…>. С осени 1934 г. я как сотрудник “Известий” стал бывать в редакции довольно часто. Встретил Радека. Он провел меня в свой кабинет, в иностранном отделе “Известий”. Радек охотно рассказал мне о положении дел в партии. Я с первых слов уловил в его тоне, что он говорит о партии как бы “в третьем лице”. Это дало мне понять, что он по-прежнему состоит во враждебном отношении к партийному руководству и все его внешнее поведение – лишь маскировка двурушничества»[3].

Любое сомнение, любая критика положения дел в стране и партаппарате – доказательство обвинения. Еще типичный образчик политических обвинений: «О Коминтерне Радек говорил, что это заброшенное учреждение, что руководство никуда не годится <…>. Партия, по словам Радека, сейчас занимается строительством внутри страны, а на вопросы Коминтерна смотрит спустя рукава»[4].

Поначалу на допросах Радек категорически отрицает свою вину. «С тех пор, как я прекратил в 1929 г. троцкистскую деятельность, я партии не изменял и честно вел борьбу в рядах партии за проведение ее генеральной линии. Я абсолютно чист перед партией»[5]. Но два с половиной месяца спустя обвиняемый начинает давать «признательные показания».

«Я выбираю путь откровенного признания фактов, которые я отрицал из чувства глубокого стыда за совершенные преступления перед партией и страной. Я признаю себя виновным в принадлежности по день моего ареста к действующему параллельному центру троцкистско-зиновьевского блока <…>. Я же был недоволен положением в партии <…>, обвинял руководство ВКП(б) в полном задушении демократии и заморожении идеологической жизни партии, подчинении бюрократическому шаблону»[6].

Никаких вещественных доказательств в деле нет, программных документов «центра», экспертизы «готовившихся терактов» тоже. Как нет даже косвенных ссылок на какие-либо действия фигурантов, подтверждавших бы их «оппозиционность» – для сталинской системы правосудия оппозиционность, даже мнимая, разумеется, априори была синонимом преступления против государства. Зато весьма пышным было публичное обрамление предстоящего суда. Поскольку Радек еще с дореволюционных времен пользовался огромной популярностью как писатель и публицист, клеймить его было поручено братьям по цеху – советским писателям. И они откликнулись.

25 января 1937 г. состоялось заседание президиума Союза советских писателей, посвященное начавшемуся процессу; на нем крови подсудимых требовали Вс. Иванов, Б. Пильняк, К. Федин… В резолюции заседания было записано: «Одной из неотложных задач в свете выяснившихся обстоятельств является, по правильному указанию тт. Безыменского, Сельвинского, Суркова и др., всестороннее разоблачение капитулянтских литературных концепций Радека и Бухарина, не мало вреда принесших советской литературе, концепций, дающих искаженное представление о пролетарской литературе СССР и Запада и ориентирующих литературную молодежь в направлении, явно враждебном марксистско-ленинскому пониманию искусства»[7].

26 января 1937 г. «Литературная газета» напечатала передовую статью «Нет пощады изменникам!» и массу писательских откликов на московский процесс: статьи А. Толстого, К. Федина, Ю. Олеши, А. Новикова-Прибоя, М. Шагинян, Вс. Вишневского, М. Козакова, Л. Леонова, В. Шкловского, И. Бабеля, А. Караваевой, М. Ильина, С. Маршака, Н. Огнева, А. Платонова, Г. Фиша, Л. Славина, В. Луговского, Б. Лавренева и др.