Записки военного коменданта Берлина

Таким образом, позиции сторон выяснены вполне. Из них можно без особых усилий заметить, что в основе хаотического положения в собрании депутатов и в магистрате лежит определенная политика западных оккупационных властей руками лидеров СДПГ и ХДС создать обстановку «невозможности совместной работы в органах управления Берлина», чтобы наивные люди и те, кому это на руку, могли бы сделать вывод, что вся система четырехстороннего управления Германией «несостоятельна», что все это должно быть сломано, а Германия, как и Берлин, расколота на две части. Этим и объясняется настоятельное стремление западных властей разрушить наметившееся единство левых сил в немецких органах управления Берлина и срыв всех положительных решений социальных и политических вопросов, стоящих перед Берлином, которые прямо связаны с улучшением положения населения города, с объединением всех демократических сил немецкого народа на борьбу за единство Германии. Западные коменданты намеревались руками СДПГ и ХДС создать в берлинском самоуправлении такое «единство», которое было бы направлено против советских оккупационных властей, «показать», что берлинское население против русских коммунистов.

Но организаторы такой провокации взяли на себя непосильную задачу. На деле берлинское население и рабочий класс Берлина убедились, что советские военные власти в городе оказались единственной оккупационной силой, которая с самого начала поддержала новые немецкие органы самоуправления. Более того, когда в Межсоюзнической комендатуре, куда мы вошли со своими предложениями, наши предложения вызвали ехидные улыбки и не получили поддержки, мы пошли на одностороннее проведение их в жизнь в Советском секторе. В западных секторах начался ропот по поводу бездеятельности западных комендантов.

В начале февраля 1947 года генерал Китинг принужден был собрать у себя всех бургомистров сектора оккупации и представителей прессы и прочитать им о своей пылкой любви к американской демократии и о страстном желании провести демократические преобразования среди немцев в том же, американском, духе. Он в своей речи начал охаживать западную прессу, уличая ее в недобросоветсности, оболгавшей генерала и господина Клея, патрона генерала Китинга, будто эти два генерала США не хотят сделать Германию демократической страной…

«Мы прибыли в Германию, чтобы в короткое время сделать Германию демократической и как можно скорее передать немцам управление в их руки». Генерал, возвышая голос, вещал, что Берлин должен быть «примером для всей Германии», а сам собирал все силы, чтобы ускорить раскол города.

Он, положив руки на сердце, скорбно цедил сквозь зубы, что положение Берлина «очень тяжелое», что «ему необходима помощь», и клятвенно обещал бургомистрам «сегодня говорить с Гувером, чтобы выяснить, чем мы можем помочь Берлину». А конец речи был удивительно медоточивым. «Если кто из вас захочет переговорить, то пусть зайдет. Наши двери для вас всегда открыты. Мы со всяким выкурим сигарету, и окажем помощь всем, чем можем. Мы будем счастливы, если нам удастся как можно скорее уехать домой, в Америку». Это желание американцев затягивается и до сих пор. А с того времени прошло ни много ни мало 33 года, а чемоданы так и не собирают американцы в Берлине.

Правда, одно желание из многих тогда осуществлено было тут же. Его, генерала Китинга, освободили от должности и отправили втихаря к себе, в Америку. Все остальное осталось по-старому, если не считать, что облеченный властью коменданта заместитель Китинга, полковник Хаули, повел еще более разнузданную политику в Берлине. Видно этого требовали от Китинга, но он с этой задачей не справился. Власть в Берлине передали профессиональному клерку по профессии, полковнику Хаули.

Американцы ищут новую фигуру на пост обер-бургомистра

В магистрате Берлина создалась тревожная обстановка. обер-бургомистр был, но только формально. Фактически его постоянно замещала Луиза Шредер, из того же узкого круга лидеров СДПГ Берлина. Американцы почувствовали, что такая обстановка может стать взрывоопасной. Стали искать очередного обер-бургомистра, чтобы предложить его на заседании МСК. Кто-то подсказал, что в германском посольстве служил советником у посла Шахта по коммунальным вопросам некто Ройтер. Он когда-то, в пору мятежной молодости, был активистом Компартии Германии, был в России, вроде бы воевал там в Красной армии, слыл когда-то левым, потом переметнулся сильно вправо и дослужился до советника гитлеровского поста в Турции, а там, как известно, фашисты за так людей не держат.

Американские военные власти посчитали, что он-то и подойдет на эту должность. И его примут с руками и немецкие и советские коммунисты. Островского довели до того, что он «сам» подал в отставку. Место освободилось. О новой кандидатуре можно было начать переговоры. Начали с тех, кто мог бы «повлиять» на советского коменданта. Начали с самых партийных верхов СЕПГ.