Записки военного коменданта Берлина

Четыре года потратили западные оккупационные власти на раскол Германии и Берлина. План раскола вынашивался с самого начала послевоенного периода. И чем решительнее поворачивали немецкие народные массы к решительному повороту на социально-политические преобразования своей страны, как основной гарантии мирного развития, чем решительнее поворачивалась вся Европа влево, тем быстрее падал авторитет старых капиталистических политических сил в народных массах, тем все настойчивее американские империалистические круги ускоряли свой бег к расколу Германии, тем сильнее приходили они в резкое противоречие с народными массами Германии. Четыре года силились американские империалисты подчинить своему безраздельному влиянию политическую жизнь германской столицы. Но все было тщетно.

Американские империалисты так и не поняли, что борьба немцев за единую Германию и за единый Берлин превращалась в широкое поле битвы, которая носила не только и не столько национальный характер, сколько классовый. Дело не только в том, что рабочий класс является в немецком обществе самым массовым классом и составляет более ⅓ населения страны, а дело в том, что из всей предыдущей истории немецкий рабочий класс глубже всех социальных групп общества осознал неразрывную связь своего собственного единства, единства своих рядов, с единством национальным — единством Германии. Он был кровно заинтересован в единстве Германии в интересах своей успешной борьбы за решительные социально-экономические преобразования страны, за надежный выход немецкого народа на путь мира и социального прогресса. С этим путем он связывал свои коренные интересы для глубокого преобразования немецкого общества. Старые капиталистические господствующие классы окончательно дискредитировали себя связями с фашизмом, и народные массы не доверяли им. Нужно было такое обновление в жизни общества, которое привело бы к политическому руководству широкие демократические силы общества. В этом был глубоко заинтересован германский пролетариат. На это настраивал его длительный исторический опыт немецкого рабочего движения и вся история немецкой общественной мысли. Мы на живом опыте берлинской общественной жизни могли заметить это в четыре послевоенные года.

На опыте Берлина американские империалисты убеждались, что раскол Германии, так необходимый им для закабаления всей Европы, может сорваться, стоит только упустить подходящий момент. Кроме того, опасность срыва раскольнической линии в Берлине ярко просвечивалась и в специфической сути самого Берлина. Он был накрепко связан своей социально-экономической пуповиной с Восточной Германией. Его экономические, культурные, этнографические, географические связи с окружающей его Восточной Германией имели свои исторические корни. Он, сколько помнит история Германии, был своего рода доминатом Пруссии, его всесторонним законодателем. И, естественно, все это восставало самым решительным образом, когда в берлинские народные массы проникала даже мысль о расколе Берлина.

Обратное преобразующее воздействие, проводимое в Восточной зоне Германии, на Берлин было настолько плодотворно, что придавало борьбе берлинского рабочего класса живительную силу в его стремлении к борьбе за широкие социальные права рабочих в Берлине. Следует, кроме того, учитывать, что у американских империалистов не было ничего солидного, чтобы противопоставить монолитному единству берлинского рабочего класса в его борьбе за единство Берлина, за единство рабочего класса. Буржуазные партии никогда не были в почете у рабочих Германии. Социал-демократическая партия так же, как и буржуазные партии, дискредитировала себя связями своих вождей с фашизмом. Рядовые социал-демократы всегда были на стороне совместных действий рабочих за свои рабочие права. Но после 31 марта, когда в рядах СДПГ предельно обнажилась группа раскольников, провозгласившая смертельную борьбу коммунистам, положение этих, с позволения сказать, лидеров в самой партии стало совсем ничтожным. А если принять во внимание, что в этот период лидеры СДПГ погрязли в своих связях с раскольнической политикой американского империализма и в своих открытых симпатиях с христианскими демократами, партией открыто проамериканской, то станет вполне очевидным, насколько слабы были социальные рычаги империалистической политики США в Берлине.

Экономический удар по единству Берлина