Записки военного коменданта Берлина

— Так вот и у вас в полку. Запоздайте вы на три часа, они всех бы немецких вояк перевезли к себе. Советский воин не должен пропускать мимо себя ни одного факта, не задав себе вопроса: а почему? Вот я и спрашиваю вас, почему американцы ведут себя так, ведь они наши союзники, и им известно, что наш берег не пуст, и мы «не лыком шиты».

Теперь мне задавали вопрос, и я должен был ответить, почему американские солдаты ведут себя так вот, как на переправе через Эльбу. А когда солдат не сработал, пришел подполковник Трумен и еще более настойчиво потребовал разрешить переправу гитлеровцев на их берег. Дело все в том, что американскому солдату в высшей степени наплевать, в какой плен пойдет немецкий солдат. А вот подполковник Трумен, тот думает по-другому, и другой смысл вкладывает в приказы своим солдатам о переправе немцев на свою сторону. Трумен — делец, и смотрит на этих немцев, как на приобретение, авось когда-нибудь пригодится. Только так можно ответить на ваш вопрос. Трумен знает, что немецкие солдаты ненавидят Советский Союз и они ближе к нему по своей сути. Вот он и подбирает их в надежде, что они когда-нибудь пригодятся.

Мне было важно то, о чем говорят солдаты, что они думают, а я больше молчал. Солдатам страсть как хочется рассказать, особенно гостю издалека, все, что они узнали, за чем наблюдали. Я сидел и слушал. Хоть это и не в моем характере, но я удержался от высказываний. Думал — еще будет время рассказать, что надо. Главное, надо тему бойкую выбрать, такую, которая волнует солдата.

— Вы не были еще на песчаной гряде Эльбы?

— Нет, конечно, — я говорю.

— О!.. это интересная картина, хоть художника заказывай.

— Да, есть у нас хороший художник Серов. Он может все это запечатлеть. А что там такого интересного?

— Да знаете, бегали от нас немцы. Ну, вам известно, что убегают всегда быстрее, ну, вот фрицы воспользовались этим, мотнули сразу за Эльбу, поснимали с себя все и в чем мать родила рванули на тот берег к американцам, а на нашем берегу набросали столько оружия разного, обмундирования, наград разных, так что можно новый фашистский полк собрать. Любопытно, и награды побросали, испугались, что по наградам вешать будут, а никто из них, ясно, повешенным не желает быть. Вот и все объяснение.

Тот же солдат задает, вроде бы мне, вопрос:

— Драпанули к американцам, и в чем мать родила, почему бы это? Неужто они были убеждены, что их там так примут, что и оденут и накормят?

— Чудак ты человек, — заметил сидевший рядом сержант, — не поймешь простой хитрости фашиста. Попали они к нам в плен, например, в вашу дивизию, его тут допросят с пристрастием: где, кого он замучил, что, когда поджег, у кого, что украл, какую деревню спалил; допросят и потом, глядишь, в каталажку угодишь. А там, у Америки, никто этого и не спросит, сгонят их, миленьких, в одну кучу и крикнут: «По домам!» И все тут. Вот почему и бежали туда.

Я рассказываю товарищам, как мы допрашивали военнопленных, взятых недавно частями 89 СК генерала Сиязова. Пленные рассказывали, что их инструктировали в последние дни офицеры на предмет того, что сдаваться в плен лучше американцам и англичанам, — там их лучше примут, а русские им все припомнят и уничтожат. Но ни один военнопленный, взятый нашими войсками, не был убит или как-нибудь физически наказан. Их собирали в пунктах, объявленных в приказе, и отправляли к нам в тыл.

— В Советский Союз?

— Возможно, и так. Покуда не разберутся в степени виновности каждого военнопленного перед советским народом, они должны содержаться как пленные.

В этот раз я рассказал товарищам о том, что теперь, когда война окончена, враг разгромлен, надо ждать встречи союзников для того, чтобы решить вопрос, как поступить с Германией, определить развитие Германии после войны. Я сам интересовался этой темой и просил товарищей поведать мне о своих наблюдениях, о встречах с немцами, о их поведении и отношении к Красной армии.

— Как сквозь землю провалилось гражданское население, будто его и вовсе никогда не было. Редко промелькнет какой-нибудь старик или женщина, и тут же пропадет, — говорил мне командир взвода.

— В поселках-то мы пока не стоим, а больше в лесу. Ну и встречи такие очень редкие. Надо бы узнать у солдат, которые стоят в населенных пунктах. Там, где расположен штаб полка, там изредка увидишь детей, стариков, — говорил разведчик, он все знает.