Записки военного советника в Египте

Решили выехать на вокзал пораньше, чтобы успеть разобраться с билетами, найти нужную платформу и прочее. Поезд отходил в 16 часов. За час до отхода поезда мы были на вокзале. Тут выяснилось, что в 16 часов отходит поезд третьего класса, а у нас билеты на поезд первого класса. Решили ждать, так как в поезде третьего класса вагоны представляют собой металлические коробки, нечто вроде больших прямоугольных цистерн с вырезанными окнами и дверями, и битком набитыми египтянами.

Поскольку прибавилось еще примерно полтора часа, я начал осматривать вокзал. По местным масштабам вокзал огромен. Два длинных, но невысоких здания со служебными помещениями, залами ожидания, кафе стояли параллельно. Пространство между ними перекрыто стеклянной крышей. Под крышу подведены три железнодорожные колеи. Все это очень похоже на Московский вокзал в Ленинграде. На весь вокзал один киоск с газетами и журналами. За все время пребывания на вокзале и в пути я не видел читающего египтянина, вообще в Египте очень мало читают, видимо, потому, что большая часть населения неграмотна. Обойдя вокзал, вышел на площадь. Огражденная высоким металлическим забором, с постоянно открытыми воротами, площадь имела вид буквы «Г», причем ее верхняя перекладина находилась у главного входа, где подолгу стояли машины, большей частью легковые.

С другой, длинной стороны вокзала непрерывно сновали такси и фаэтоны с откидным верхом.

Фаэтоны запряжены стройными от худобы лошадками. Площадь захламлена мусором, над которым вьются тучи мух. Резкий запах конюшни и бензина толкает меня обратно, но любопытство пересиливает и я обхожу площадь. За забором возвышается каменное изваяние фараона Рамзеса II. Перед массивной фигурой фараона небольшой бассейн, окаймленный низкой, жестковатой, но зеленой травой, густо усыпанной обрывками бумаги. Из-под ног фараона наклонно бьют несколько струй воды.

Величественный памятник в окружении громкоголосых египтян, снующих машин, каждая из которых гудит в меру своих сил, мусора, мух и тяжелого запаха как-то потускнел. Измельчал, что ли. Не веет от памятника древностью, не ощущаешь глубину времени. Такие памятники нужно ставить в тихих местах парков и набережных.

Подали поезд, и мы с помощью араба нашли свой вагон. За услугу заплатили бакшиш. Вошли в пустой вагон и расселись кто как хотел, но пришел проводник, взял наши билеты и рассадил нас по местам. За это мы тоже заплатили бакшиш.

Цельнометаллический вагон внутри напоминал салон самолета. Такие же мягкие откидывающиеся кресла, пепельницы, ковер. Кресла расположены в три ряда. От солнца окна закрывались подвижными шторками между двух стекол. Стоило повернуть ручку, и пластинки принимали горизонтальное положение. Окно казалось разлинеенным тонкими линиями. Поезд мягко тронулся, и я прильнул к окну.

Мне не приходилось видеть трущобы и я не знаю, можно ли назвать трущобами то, что открылось почти сразу после начала движения поезда. К тому же все это довольно быстро промелькнуло. Но все же после нарядных центральных улиц меня поразило полное отсутствие зелени: ни деревьев, ни цветов, ни газонов. Нагромождение разваливающихся многоэтажных зданий, узкие, только на осле проехать, улицы, кучи гниющего мусора, полуголые грязные ребятишки, играющие тут же, на проезжей части улицы. Грязные, изможденные женщины в черном с головы до пят одеянии, нахохлившись, сидят у входа своих жилищ. Все это так же, как и мост над мутными водами Нила, промелькнуло перед глазами и открыло хорошо возделанные и политые водой поля. Каждый квадратный метр земли ухожен, как любимая клумба цветовода. Ровные квадраты, разделенные арыками, засажены, засеяны и политы водой. Непрерывно чередуются кукуруза, рис, картофель, бобовые и другие неизвестные мне культуры.