Записки военного советника в Египте

Но и такая организация стрельб имела свои положительные моменты. Командиры батарей получали хорошую практику в управлении огнем. Особенно обращали внимание на своевременность открытия и прекращения огня. Это увеличивает эффективность стрельбы и дает большую экономию снарядов. Во время стрельб выявилась закономерность: большинство трасс отстающие. Запаздывание — хроническая болезнь арабов. Через несколько дней после стрельб, а точнее, вечером 29 августа, из штаба армии мне позвонил переводчик и сообщил, что в Исмаилии в 9 часов 30 августа состоится совещание, на которое вызывают в числе других советников и меня.

— А где я там буду искать это совещание? — спросил я.

— Совещание будет в столовой, — ответил переводчик.

— А где столовая?

— В Исмаилии.

— А сколько там столовых?

— Этого я не знаю.

— А есть ли кто-нибудь рядом из тех, кто знает?

— Нет, никого.

— Так где же я буду искать совещание?

— В столовой.

— Понятно, — ответил я и положил трубку.

В Исмаилии мне до этого бывать не приходилось и все же утром следующего дня на грузовике «Наср» с водителем я храбро отправился в путь. Пятнадцать километров мы проехали за пятнадцать минут. Переехали по высокому горбатому мосту через пресноводный канал и оказались на окраине города. Уверенный, что дальше судоходного канала меня все равно не пустят, я сказал водителю: «Алатуль[16]!» — и махнул рукой. Прямая и широкая улица с зеленой полосой посередине и с невысокими пальмами по сторонам привела нас в центр города. Здесь я увидел представителей военной полиции в красных беретах и на все их вопросы отвечал, что мне нужен «руси мусташар» — русский советник. После продолжительного и оживленного совещания полицейских с водителем один из полицейских сел ко мне в кабину и мы поехали по той же улице обратно. Не знаю сколько в Исмаилии столовых, но мы приехали после нескольких поворотов туда, куда было нужно. Только успел поздороваться с друзьями, как началось совещание.

После совещания нас угостили русским обедом. Были щи с мясом, котлеты и арбуз. Но вместо русского хлеба подали традиционные лепешки. Обед готовили повара-арабы и, несмотря на их старания, русского вкуса и запаха я не почувствовал. После обеда и перекура все разошлись по своим машинам. Вышел и я. Моего персонального грузовика на месте не оказалось, хотя я дважды повторил водителю, что меня нужно ожидать. После недолгих поисков и ожидания убедился, что машины по неизвестным причинам нет. Стал искать попутчика, и Валентин Головко любезно согласился подвезти меня, сделав крюк километров десять. Во время нашего разговора подошел «местный житель» Виктор Кузменко и предложил свои услуги в качестве гида. Мы с удовольствием согласились и уселись в прикрытый брезентом «Джип» ГАЗ-69. Выехали на знакомую уже улицу, проехали в центр и повернули на юг вдоль канала. Я с любопытством всматривался в фронтовой город. К моему удивлению город пострадал несильно. Только наглухо закрытые железными шторами витрины магазинов да редкие прохожие напоминали о том, что в нескольких сотнях метров проходит линия фронта. Ближе к каналу стали чаще попадаться дома с прострелянными стеклами. Тонкие стены легко пробиваются пулями крупного калибра насквозь. Отверстия от пуль аккуратные и обычно тянутся строчкой. Отверстия от осколков не имеют определенной формы, а различные по размеру и рассыпаны по стенам в беспорядке. Дома невысокие, большинство в два-три этажа. Их плохо видно из-за густых верхушек пальм. Водонапорные башни, а их в городе много, все как решето. Нет более легкого способа выгнать население из города, чем лишить его воды. Видимо, поэтому израильтяне старательно поработали над хорошо видимыми водонапорными башнями.

Тихий, без машин и без людей, зеленый от множества пальмовых рощ, кустов и цветов город, казалось, дремал под знойным солнцем. Проехали красивое здание Правления Суэцкого канала, замедлили ход у многоэтажного дома с флагом ООН на мачте и выехали в пальмовую рощу, иссеченную пулями и осколками. Здесь мы вышли. Осмотрелись. К нам подошел офицер и мы попросили провести нас к каналу. Офицер охотно согласился, и мы по узкой и глубокой траншее, вырытой в каменистом грунте, через пальмовую рощу направились за ним. В стенках траншеи часто встречались крепкие и толстые пальмовые корни. Мне стало жалко и красавицы пальмы, и покинутый жителями город. Немало поколений египтян потрудились в этих жарких безводных местах, чтобы сделать их пригодными для жизни. По извилистой траншее мы поднялись на высокий каменистый вал и увидели Суэцкий канал. Чтобы не привлечь внимания израильтян, осторожно выглядывали из-за кустов и пальм.