Записки военнопленного

— Но это не освобождает правящий класс от ответственности за совершённые им преступления. И не всегда ответственность соразмерна преступлению особенно сравнительно с простыми уголовными делами. Чиновник, укравший миллионы государственных денег получает в худшем для него случае 5–6 лет тюрьмы, столько, сколько дают уголовнику за отнятый мобильник. Но самое главное я считаю понять корень проблемы, ведь только так можно выработать верное решение и не скатиться в плоскость бессмысленной и бесконечной борьбы против последствий, наподобие путинской анти-коррупционной кампании. На мой взгляд, чиновники просто рассматривают власть как свою частную собственность и подобно любому владельцу собственности стремятся извлечь из неё максимальную прибыль. Внутренние бюрократически-экономические взаимоотношения фактически приобрели феодальный характер, когда низшие чиновники получают за какие-то заслуги от высших часть власти в определённой подконтрольной государству сфере или на какой-то территории, а взамен приносят клятву верности «Единой России». Поэтому на лицах арестованных генералов из телевизора можно прочитать недоумение, ведь по неписанному кодексу властной корпорации они не совершили ничего неправильного. Вроде были политически лояльны, помогали «ЕдРу» чем могли, проводили политику Путина, укрепляли властную вертикаль и «крепили» оппозиционеров, а оказались в тюрьме за то, что каждый чиновник проделывает ежедневно! Арестовавшие их спецслужбы выполняют тут роль государевых верных опричников, иногда сажающих властолюбивых бояр в острог в профилактических так сказать целях. Чтобы класс в целом не расслаблялся и не забывал, что настоящий хозяин собственности и жизни вассалов находится в Кремле. Однако к реальной проблеме коррупции все эти показательные казни имеют весьма относительное отношение и, несмотря на аресты, новые люди, занимающие опустевшие кабинеты начинают набивать свои карманы с не меньшим усердием, чем их проколовшиеся предшественники. Невозможно изнутри реформировать изначально порочную систему, нельзя истребить кастовый дух стяжательства без уничтожения самой касты.

Той осенью Медведь делал в и без того белоснежной комфортабельной камере очередной ремонт. Внутренние отсекатели (решётки закрывающие доступ к окну) были им уже спилены (сколько пришлось заплатить за это, можно было только догадываться), а старые окна заменены на новенькие стеклопакеты, пол выровнен и покрыт красивым линолеумом, потолок побелён и на нём расположены многие маленькие светильники. На этот раз Медведь решил обеспечить камеру полноценным душем. Каждое утро «режимник» (сотрудник, занимающийся бытовыми вопросами зэков) закрывал в 780 двоих-троих рабочих, и они месили бетон и клали плитку для душа. До поры до времени для меня оставалось загадкой, каким образом Медведь сможет решить проблему отсутствия горячей воды. Дело в том, что на втором кресте, где мы сидели, то есть во втором крестообразном корпусе СИЗО с пятым, шестым, седьмым и восьмыми корпусами, горячей воды в камерах не было, хотя на первом кресте горячая вода имелась в каждой камере. Выяснилось, что вода в камеру 780 будет поступать по специально проложенной металлопластиковой трубе аж из самого расположенного в глубине подвала тюремного душа.

Во время подготовительной работы выравнивая место для будущего фундамента душевой кабинки рабочие разворотили бетонное покрытие вокруг унитаза и на несколько дней в полу появилась небольшая дыра сначала не вызвавшая нашего внимания. Рукотворное отверстие открывало проход к щелям между прогнившими перекрытиями, откуда несло сыростью и тленом. На второй день из дырки тихо вылезла серая крыса, внимательно огляделась по сторонам и снова скрылась в полу, чтобы появиться с наступлением ночи.

Итоги ночного набега мы обнаружил утром — истерзанная палка сервелата валялась на полу рядом с пищеблоком, пряники из порванного пакета рассыпаны вдоль стены. Не составило труда обнаружить крысиный ход, и можно было просто заделать дыру; но мы предпочли попробовать поймать ночного грабителя наших пищевых запасов. Охота на крысу разнообразила нашу жизнь, превратилась в весёлое развлечение для скучающих в неволе зека.

Поздним вечером я расположился на пуфике у двери в пяти метрах от крысиной норы, в зоне её прямой видимости. Петя притворялся спящим, Медведь дремал. Свет был выключен за исключением маленького ночного светильника. В свете ночника я читал написанную Даниэлем Галеви биографию Фридриха Ницше, периодически поглядывал в сторону норы и старался не шуметь. Ждать пришлось недолго. Острая мордочка скоро высунулась из дыры и, принюхиваясь, замерла. Бежать к пищеблоку крыса не торопилась, видимо что-то заподозрив.