Записки военнопленного

Коллега по работе, идейный соратник и друг застреленной шестью годами ранее депутата Государственной Думы Галины Старовойтовой, Гиренко был активным деятелем демократического движения. Со Старовойтовой его связывали давние отношения: совместная работа в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого, участие в «Демократической России», многолетняя дружеская связь. С конца 80-х годов Гиренко занимался общественно-политической деятельностью: был депутатом Ленсовета, участвовал в издании антифашистского журнала «Барьер», создал петербургскую Группу учёных по правам национальных меньшинств и др. Он был убеждённым демократом и антифашистом, имел непосредственное отношение к политическим движениям, против которых были направлены печатные издания «Шульц-88» и хотя бы по этой причине не мог быть беспристрастен.

То, что разные люди придерживаются различных убеждений — для меня не секрет, и я верю, что уважительно относится к человеку противоположных идейных воззрений — вполне достижимо для цивилизованных людей. Разделять и выражать политические убеждения, иметь личное мнение по любому вопросу и заявлять его в законодательно дозволенной форме — гражданское право каждого. Политическая борьба путём публикаций, выступлений, манифестаций, выборов… — законна и не подлежит осуждению. Также допустимо использование в качестве средства политической борьбы и обращение в милицию, суд или прокуратуру, — в том случае если заявитель уверен, что имеет место быть нарушение закона. Но приписывание идеологическим оппонентам преступных намерений осуществляемое экспертом обязанным соблюдать политический нейтралитет — низкий аморальный поступок. Для достижения целей продиктованных собственными политическими убеждениями Гиренко собственноручно добивался возбуждения уголовных дел против националистически настроенных граждан, а, после, используя положение эксперта горпрокуратуры, которого добился продолжительным сотрудничеством с правоохранительными органами, давал экспертные заключения об их виновности. При этом научная добросовестность экспертиз Гиренко не раз подвергалась сомнению независимых экспертов и при их участии удавалось добиться оправдательных приговоров. И всё же десятки инакомыслящих были осуждены по его наветам.

Чтобы понять значение диффамационной деятельности Гиренко нужно разбираться в специфике дел о возбуждении вражды. Составом преступления здесь служит распространение текста или публичное выступление, если доказано, что они направлены на возбуждение ненависти и вражды. А главным доказательством преступной направленности является экспертное заключение. Грань между, с одной стороны, разрешённой законом критикой, допустим, положения в сфере межнациональных отношений или просто констатацией сложившейся ситуации, с другой — тонка и от заключения эксперта, по сути, зависит исход всего судебного процесса. По политическим мотивам предубеждённый к обвиняемым Гиренко всегда выносил экспертные заключения, подтверждающие их виновность, был заинтересован в обвинительных приговорах. Цели установления истины подменялись в его работе идеологическим диктатом.

Поразительно, но эксперт городской прокуратуры Санкт-Петербурга по делам о возбуждении национальной, расовой и религиозной розни не был компетентен в области социальной психологии! А значит, проводить социально-психологические экспертизы он право не имел. По образованию он был филологом-востоковедом, работал в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого проще называемом Кунсткамерой, а кандидатскую диссертацию защитил по этнографии африканских племён. Социально-психологического образования, опыта работы социальным психологом, учёной степени и научных работ по социальной психологии у него не было.

Экспертное заключение Гиренко по текстам печатных изданий «Шульц-88» убедительно подтверждает вышесказанное. Написанные наукообразным стилем исторические, культурологические, философские рассуждения не имеют ничего общего с социально-психологическим анализом и никак не разъясняют поставленные следователем вопросы. На неискушённого человека экспертиза Гиренко, конечно, способна произвести впечатление серьёзного исследования, однако социальный психолог скажет, что в его работе социально-психологическая проблематика отсутствует. Что есть, так это жгучая ненависть к малейшим проявлениям национального чувства, по представлениям Гиренко всегда преступного. Потому и не принимали во внимание его экспертизы честные судьи, потому он и являлся экспертом горпрокуратуры…

Можно ли оправдать убийство, если оно совершено для устранения игнорируемой или поощряемой государством дискриминации? Пусть на этот вопрос каждый ответит по своей совести.

Разговор о фашизме

— Почему ты стал фашистом? — как-то раз спросил меня Пётр.

— Это запрещённый приём, — ответил я. — Да и вовсе я не фашист.

— ?