Записки Замухрышки (сборник)

Однажды мы с Ниной все-таки не устояли, наворовали огурцов и принесли домой. Тетка Лиза нас отругала и отправила назад отнести огурцы туда, где взяли. Мы вернулись на поле. Но где же они росли? Разве запомнишь! Мы раскидали огурцы вдоль тропинки и со слезами пошли домой.

В лесничестве была конюшня, в которой работал дядя Вася, хозяин нашего дома. Мы с Ниной тайком ходили смотреть на лошадей. Засады делали в кустах, чтобы наблюдать за еще непонятной для нас «семейной жизнью» этих животных.

Сидя однажды в кустах, я наткнулась рукой на какой-то большой и красивый камень, похожий на куриное яйцо, но в коричневых крапинах. Мы принесли его домой. Тетя Лиза сделала нам огромную, во всю сковороду, яичницу. Этот «камень» снесла индюшка. Видно, и ей приглянулась теплая пыль под кустами.

В зарослях акации мы устраивали «казни врагам», роли которых исполняли наловленные в большом количестве безобидные лягушки. Мы привязывали пленников лапками назад к веткам и расстреливали крошечными стрелами, сделанными из соломинок. Впрочем, пострадавших не было. Стрелки мы были не очень меткие. А когда заканчивался запас стрел, пленников отпускали на волю.

В это время Лариса занималась более «серьезной» работой. Тоненьким стеклышком она препарировала на широком пне тело мертвой лягушки, чтобы точно узнать, какие у нее внутренние органы и соответствуют ли они картинке из учебника биологии. Тело бедной лягушки так и засохло на пне, приколотое за четыре лапки в разные стороны. Лягушку было жаль, но наука есть наука, говорила мне сестра.

Вот примерно таким образом проходили наши летние дни от понедельника до следующего приезда родителей.

ЛЕТНЯЯ ЛЮБОВЬ

Первое лето в Холщевиках прошло под знаком любви. Все мы: двенадцатилетняя Лара, пятилетняя Нина и я, четырех лет от роду, – были тайно влюблены в одного мальчика, которого звали Володя Вислоухов или Сиволапов. Фамилию его точно никто не знал. Допускаю даже, что так называли его, чтобы подразнить мою сестру Ларису, влюбившуюся в него с полуоборота в самый первый раз.

Мы с Ниной тоже любили Вислоухова, или Сиволапова. Да как не полюбить такого красивого мальчика, учившегося в Суворовском училище и приезжающего в настоящей форме и фуражке к своей маме – школьной учительнице Инне Михайловне, снимавшей на лето комнату в поповском доме рядом с нами.

Деревня находилась в шести километрах от станции, и дорога шла лесом, но нам с Ниной всё было нипочём. Каждую субботу, после дневного сна, мы тайно уходили на станцию встречать «свою любовь» и, встретив, так же тайно крались за ним лесом до самого дома. Возвратясь домой, мы превращались в послушных девочек и начинали готовиться к встрече с нашими родителями, прибывающими более поздней электричкой.

Сейчас даже страшно подумать, что могло бы случиться во время таких прогулок с четырех– и пятилетней дурочками в лесу. При этом никто не знал, куда мы уходим. Тетка Лиза думала, что мы играем за амбаром.

Когда приезжал Володя, Ларисе очень хотелось побыть с ним наедине, но мы без конца увязывались за ними. Я думаю, что любовь была взаимной, так как, чтобы от нас отвязаться, Ларкин кавалер приносил нам с Ниной огромные охапки малины, и мы объедали ягоды прямо с веток, на время оставляя влюбленных в покое.

Однажды он накормил нас маком, который его мама клала в булочки, и сказал, что мы можем уснуть, если куда-нибудь сойдем с его крыльца. Сам же, посадив Ларку на раму велосипеда, уехал в неизвестном направлении, скорее всего в лесничество. Мы же, боясь тронуться с места, искали друг у друга признаки засыпания, пока тетя Лиза не согнала нас с чужого крыльца и не потащила домой спать уже по-настоящему.

Любимым занятием в то лето у старших ребят была игра в волейбол. Играть ходили в лесничество, там была площадка с сеткой. Нас, малолеток, с собой не брали. Мы вынуждены были играть вдвоем в саду. Лариса рассказывала мне, что вся ее «любовь» происходила как раз на этой волейбольной площадке, на глазах у всех, во время игры. Всё было так невинно.

Подробностей Ларкиной любви я не знаю, зато знаю последствия. Влюбленные жестокой рукой были разлучены. Взрослые вдруг испугались: как бы чего не вышло. А что могло выйти, не знала даже бедная Ларка, не говоря уж о нас. В двенадцать лет моя сестра была наивнее младенца.

На следующий год в Холщевики ее не взяли. Это был удар не только по ней, но и по мне. Володя тоже не вернулся на дачу. Больше мы его не видели. Так закончилась наша общая летняя запомнившаяся на всю жизнь любовь.

КАРНАВАЛЬНЫЕ КОСТЮМЫ

У моей сестры на все золотые руки, потому что пришиты они куда надо. Как мне до сих пор кажется, самым любимым и затейливым костюмом, изготовленным Ларисой, был костюм «Химии». Ларкиными руками на пышной юбке из белой марли была вышита черным тонким шнуром вся таблица Менделеева. На жилетке, прямо на месте сердца, желтым стеклярусом выведены две буквы, обозначающие символ «золото». Так она подчеркнула замечательные черты своего характера.