Записки жандарма

8 февраля 1899 года, во время годичного акта в Петербургском университете, студенты, недовольные ректором Сергеевичем [93] за сделанное им предупреждение о ненарушении уличного порядка, освистали его. После акта, при выходе из университета, у студентов произошло столкновение с полицией, во время которого толпа была рассеяна с применением нагаек. Студенты объявили забастовку, которая и перекинулась на все другие высшие учебные заведения столицы, а затем и по другим городам.

Оппозиционные круги общества приняли сторону молодежи, и для выяснения причин и обстоятельств, сопровождавших беспорядки, по высочайшему повелению был назначен генерал-адъютант Ванновский [94], по результатам работ которого были приняты меры к упорядочению академической жизни студентов и в числе их были утверждены 29 июля 1899 г. «Временные правила об отбывании воинской повинности воспитанниками учебных заведений, удаляемыми из сих заведений за учинение скопом беспорядков» [95].

Это было одно из самых ошибочных мероприятий царского правительства. В армию вливали самых недисциплинированных, распропагандированных молодых людей. Там они в большинстве случаев сразу же попадали в привилегированное положение, что меньше всего походило на отбывание наказания, которое выдумало для них правительство. Между тем, все оппозиционные и революционные круги приняли новое мероприятие, как отправку молодежи на исправление как бы в дисциплинарные батальоны. Поднялась агитация против правительства. В результате – вред для армии, вред для правительства и никакой пользы и толку для молодежи.

Осенью 1900 года беспорядки начались в Киевском университете, и когда к участникам применили временные правила, волнения перекинулись и на другие университетские города.

В обществе ходили чудовищные рассказы о том суровом режиме, которому будто бы подвергаются в войсках студенты. Распространялись ложные слухи, что несколько студентов были даже расстреляны. Молодежь волновалась, волновалось и общество. Создавалось крайне враждебное отношение к правительству и, главным образом, к министру народного просвещения Боголепову [96] и, наконец, 14 февраля 1901 года прибывший из-за границы социалист-революционер, бывший студент Карпович, смертельно ранил последнего. Некоторые круги интеллигенции высказали сочувствие случившемуся, что еще больше подняло настроение молодежи.

19 февраля произошли беспорядки в Петербурге и Харькове, а 23 начались они и у нас в Москве [97]. В тот день студенты собрались на университетском дворе, когда же пришла полиция, то студенты взломали двери в актовый зал, где и продолжали сходку. Университетское начальство обратилось к обер-полицмейстеру, по распоряжению которого выходивших со сходки стали задерживать и направлять в манеж на Моховой.

Слух о начавшихся беспорядках распространился по городу. Группы учащихся, вместе с праздношатающейся молодежью и подростками, появлялись то в одной, то в другой части города и нарушали обычный порядок жизни. Все тянулось к манежу. Иногда толпы начинали петь студенческие песни.

Вызывались усиленные наряды полиции, жандармские эскадроны и казаки, при приближении которых молодежь шикала, свистала и разбегалась, чтобы собраться в другом месте. Наряды направлялись туда, туда скакали и жандармы, беспорядочники вновь разбегались и так до бесконечности. Происходила какая-то своеобразная игра в кошку и мышку.

С непривычки полиция действовала неумело, неразумно, что только подбодряло демонстрантов и увеличивало общую сумятицу и беспорядок. Больше всего ерунды было в манеже, куда направляли со всех сторон арестованных.

Огромный манеж был полон народу. Студенты, вольные, курсистки, полиция и несколько эскадронов жандармов. Крики, песни и ржанье лошадей. Над всем повис густой пар и запах навоза. Порядку никакого. Несколько сотен задержанной публики делали, что хотели. На куче песку, около одной из стен манежа организовалась сходка. Взобравшийся наверх студент, председатель, неистово звонит колокольчиком и начинает затем говорить. Галдеж и речи. В другом конце импровизированный хор что-то поет. В левом углу от входа большая группа молодежи устроила живую стену-круг, за которой любители предаются свободной любви с попавшими в манеж проститутками. Оберегающие происходящее действо студенты хохочут. Факт был зарегистрирован и тогда же доведен до сведения товарища прокурора Золотарева, впоследствии товарища министра внутренних дел.

Власть бездействовала. Распоряжавшийся всем полицмейстер, действительный статский советник Свешников, «белая шапка», как прозвали его студенты, предпочитал разговаривать и ничего решительно не предпринимать, так как считал, что беспорядки носят академический характер. Некоторые полицейские офицеры беспомощно метались от одной группы к другой, убеждали не петь, прекратить сходку, просили уговорить товарищей не безобразничать с дамами и т.д.