Записки

Уверив императрицу в своей глубокой признательности за ее доброту, я обещала на следующей неделе посмотреть некоторые дома, не называя имени покупателя. Во-первых, я осмотрела дом, указанный Екатериной. Он стоял на одной из лучших улиц, обширный и превосходно отделанный; цена его была пятьдесят восемь тысяч рублей. Потом я видела дом на Мойке, принадлежавший Нелединской и очень прилично обставленный; за него просили восемнадцать тысяч рублей. Дальше я не справлялась, остановившись на последнем. Я сказала Нелединской, что в течение недели будет решено, куплю я этот дом или нет, попросив ее составить смету мебели, которая должна остаться в этом доме. На все мои требования она согласилась. Но в конце недели, когда я явилась заключить купчую, к крайнему моему удивлению, Нелединская уже выехала из дома и вывезла большую часть мебели. Оставленный здесь слуга сообщил мне, что никакой сметы не было сделано.

Я была рассержена таким обманом и вовсе не считала эту женщину способной на такой поступок, но, услышав от князя Голицына, что он сам видел из окна, как переносились мебель в другой нанятый ею дом, я решила поступить так, чтобы не давать повода сплетничать в городе насчет моей простоты или плутовства Нелединской. Я послала сказать ей, что, так как она не сдержала своего обещания, я освобождаю себя от всяких обязательств; в вознаграждение же за ее переезд и наем квартиры я беру ее дом на год за четыре тысячи рублей, с платой самой выгодной для нее.

Это предложение имело и другой расчет, который я задумала осуществить при дворе через князя Потемкина: вместо дома мне хотелось выхлопотать у императрицы определение дочери Полянской во фрейлины, что было близко моему сердцу и составляло одно из пламенных желаний моей сестры.

В следующее свидание с Екатериной она спросила меня, нашла ли я дом по своему вкусу. «Я пока наняла себе квартиру», — отвечала я. — «Но почему же вы не купили?» — поинтересовалась государыня. — «Да потому, — сказала я, улыбаясь, — что покупка дома — такое же серьезное дело, как выбор мужа: надо долго рассуждать, прежде чем решиться».

Таким образом, покупка дома была на время отложена, чему я была рада, хотя другие удивлялись, зная, что императрица уполномочила меня в этом отношении самым свободным выбором. Каждый преследовал меня расспросами и советами. Один из друзей серьезно уверял, что я прослыву дурой при дворе, подобно тому, как уже одурачила меня Нелединская. «Кто знает, — сказал он, — ваши побуждения и кто поймет их!»

Мой ответ на все эти замечания, в которых иногда проглядывало более иронии, чем дружбы, походил на ответ одного глупого немецкого барона, некогда мне знакомого: он мучил каждого, подходившего к нему, говоря на французском языке, в котором он еле смыслил, а когда ему заметили, что он говорит непонятно, сказал: «Какое мне до этого дело, если я понимаю сам себя».

Глава XIX

Поселившись в нанятом доме, я скоро убедилась, что покупать его не было никакой выгоды. Дела мои шли очень тихо; я была совершенно довольна своим домашним обиходом и два раза в неделю являлась ко двору.

Однажды вечером мы собрались в кружок в ожидании прихода императрицы. Разговаривая меж собой, мы мимоходом коснулись вопроса о предназначении человеческой жизни. Кто-то заметил, что счастье служит уделом одних, другие, напротив, по-видимому, рождены для постоянной борьбы с препятствиями и неудачами. Я подтвердила истину этого замечания, в котором убеждали меня многие случаи: «Я по собственному опыту знакома с гением зла, преследующего свои жертвы повсюду, на суше и на воде. Чтобы дополнить мои несчастья, остается только сгореть моему дому».

Странное предчувствие: в тот же самый вечер, когда я возвратилась домой, получила письмо из Москвы, от своего управляющего в селе Троицком. Он извещал меня, что работники, окончив постройку моего дома, по неосторожности забыли в одной комнате горящие дрова. От них перешло пламя к строевому лесу и произошел пожар, превративший все здание в кучу пепла.

Относительно моей племянницы Полянской князь Потемкин обещал исполнить просьбу. В то же время он советовал мне не откладывать дальше покупку дома, иначе императрица, заметил он, может подумать, что я отказываюсь от ее предложения, чтобы не оставаться в Петербурге. Поэтому я отправилась посмотреть дом недавно умершего придворного банкира Фредрихса и заключила купчую с его вдовой за тридцать тысяч рублей.