Записная книжка Джеда МакКенны

– Ты должна выйти за пределы той территории, где смерть ужасна и зла. Это освобождение, но не в конце жизни, а в её течении, когда это имеет значение. Подними голову. Посмотри на меня. Я счастлив умереть в любой момент. Для меня нет разницы. Сейчас, потом, когда угодно. Я люблю факт своей смерти, он сделал возможным мою жизнь. Он дал мне возможность узнать, что моя жизнь была и что с ней делать. Если бы я знал, что вертолёт сегодня упадёт, я вступил бы на борт с радостным и благодарным сердцем.

Какое-то время мы шли молча. Непросто говорить подобные вещи подростку, у которого вся жизнь ещё впереди и который не должен размышлять о своей смертности ещё многие десятки лет, но Джолин – не обычный подросток. Она вступает в игру, а в игре есть правила.

– Твоя жизнь станет войной, – сказал я мягко. – Она уже стала. Люди боятся войны, потому что боятся смерти, но смерть это твой лучший и самый надёжный друг. Ни я, ни тибетцы, ни японцы, ни какой-то там поп гуру или кафешный мистик-практикант. Вот чему ты приехала сюда научиться. Кажется странным читать лекции красивой молодой девушке о смерти, но ты ведь не просто красивая молодая девушка, верно? Ты нечто другое. Ты сейчас это в себе обнаруживаешь, не так ли?

– Не думаю, что реально смогу это сделать.

– Ты уже делаешь это. Вот так. Каждый раз по одному шагу.

– Я боюсь, – сказала она.

– Чего?

Она подумала.

– Не знаю.

– Отлично. Выясни. Так ты узнаешь, куда идти. Следуй за страхом. Войди в него и освети. Внутри твоего страха находится следующая дверь, следующая вещь, удерживающая тебя. Пусть страх будет твоим проводником.

Она завернулась в мою руку, и мы пошли дальше.

***

Пока мы подписывали бумаги, снаружи на платформе вручную заводили комфортабельный вертолёт. Джолин заметила, что пилот в довольно хорошей форме, приятен и вроде эмоционально устойчив. Она была взволнована каждой мелочью, и это делало всё волнующим для меня. Мы стояли снаружи и ждали, когда нас пригласят на борт, Джолин удобно повисла на моей руке. Она встала на цыпочки и прошептала мне на ухо.

– Такая славная ночь, – сказала она. – Надеюсь, мы не разобьёмся.

Я рассмеялся и с улыбкой посмотрел на неё сверху вниз.

– Нет, так просто ты не отделаешься.

Дополнительные материалы к третьей книге трилогии "Духовная война"

Я, свидетель

С помощью мышления мы можем пребывать рядом с самими собой, будучи в здравом уме. Посредством сознательного умственного усилия у нас есть возможность отстраниться от действий и их последствий, от всех тех плохих и хороших вещей, которые проносятся в нас подобно стремительному потоку. Мы не полностью вовлечены в Природу. Я могу быть либо плывущим по реке бревном, либо Индрой, наблюдающим это с небес. Меня может взволновать театральное представление; с другой стороны, я могу быть незатронут происходящим в реальности событием, которое, по-видимому, должно волновать меня намного больше. Я знаю себя лишь как человеческое существо – место действия, так сказать, мыслей и пристрастий – и я ощущаю определённую раздвоенность, благодаря которой могу оставаться таким же отделённым от себя, как и от любого другого. Как бы ни был труден мой опыт, я осознаю присутствие и критику той моей части, которая некоторым образом не является частью меня, но зрителем, не принимающим участия в опыте, следящим за ним, и это не больше я, чем вы. Когда пьеса, возможно трагедия, жизни окончена, зритель уходит своей дорогой. Это было лишь что-то вроде фантазии, игры воображения – так это его касалось.

– Генри Дэвид Торо –