Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны

Русские орудия были все расположены вдоль восточного края хребта Шизан. Большей частью орудия эти стояли в хорошо устроенных окопах, но глубоких рвов для прислуги вырыто не было. Также не было ни одной попытки стрельбы по невидимой цели, и положение каждого орудия легко можно было обнаружить по вспышке пламени и огромному столбу пыли, поднимавшемуся после каждого выстрела. Японцы полагают, что русские артиллеристы, сравнительно неприкрытые и легко обнаруживаемые, должны были понести жестокие потери. Может быть, это и так. Когда-нибудь мы услышим эту историю с другой стороны. Но войска всегда склонны преувеличивать результаты действий своей собственной артиллерии.

В 9 ч. 30 мин. утра и в полдень русские произвели неуверенные контратаки вниз по дороге в Пенчихо против правого фланга японских войск, удерживавших Макураямскую возвышенность. Достаточно было высланных двух рот из резервного батальона, чтобы задержать дальнейшее нежелательное развитие действий в этом направлении. После полудня обстановка приняла оборот, который может послужить интересным примером патового положения в шахматной игре. Несмотря на то что гора Макураяма и командовала хребтом Шизан на 200 футов, но с расстояния в 1500 ярдов японская пехота была не в состоянии достичь необходимого перевеса в огне, если бы предполагалось предпринять дальнейшее наступление со стороны холма Макураямы. Артиллерийский и ружейный огонь с Шизанского хребта так чисто сметал все с ровной скалистой поверхности Макураямского плато, что японцы были вынуждены сползти за восточный хребет и стрелять оттуда очень торопливо и неточно. Если бы русские имели пару больших пятидюймовых орудий на горе на полдороге к Пенчихо, они причинили бы японцам на Макураяме большие затруднения. К следующему дню все это могло измениться, ибо японцы стали рыть окопы и рыли их целую ночь, соорудив глубокие линии стрелковых окопов и солидные артиллерийские окопы вдоль холма. Но в тот день хребет Шизан было легко удержать одними русскими орудиями, а русская пехота могла бы превосходно действовать совместно с войсками у Пенчихо против японского правого фланга, где имелось лишь два батальона для противодействия одновременной атаке с севера и северо-запада.

Я думаю, что нельзя не согласиться с тем, что при условии обратного расположения войск Окасаки у Пенчихо собрал бы всех своих людей, включая сюда легкораненых и больных, и бросил бы их с севера на Чаотао или Макураяму. Такой попытки в большом масштабе сделано не было, и ко времени наступления темноты взаимное положение сторон было такое же, как и в 9 ч. утра. Судя главным образом по тому, что произошло на поле сражения у Юшулинга, исход сражения все еще зависел от Провидения. Обидный для русских переполох послужил сигналом к началу сражения; он поколебал настроение их войск и повел за собой потерю всего бивака и, что еще важнее, потерю первой и наиболее господствующей позиции. Но с тех пор, как на русских обрушилось это первоначальное несчастье, они совершенно оправились, лучшим доказательством чему может служить то, что на следующий день японцы не были уверены: пойдут ли они сами в атаку или же будут атакованы.

Одно обстоятельство подало японцам большие надежды. Оно заключалось в том, что как раз перед наступлением темноты с Шизанского хребта было убрано несколько орудий. Ввиду того что на поле сражения ничто не могло заставить русских так поступить, предполагалось, что Сасаки и Окасаки одержали большую победу у Пенлина. Так это и было. На следующее утро русские покинули позицию, и причиной их отступления, несомненно, были плохие вести из Пенлина. Это лишило русских последней надежды вновь овладеть Макураямой и заставило опасаться за свои собственные сообщения. История кровопролитного поражения русских у Пенлина оставлена мной под конец.

Выступив в 3 ч. утра из окрестностей Чаотао, генерал Сасаки в 7 ч. утра достиг возвышенной местности у восточной стороны долины, через которую проходит дорога из Юшулинга в Пенлин. На обнаженных холмах, прямо против него и к западу, располагалась русская пехотная бригада без артиллерии и без окопов. У Сасаки было пять батальонов пехоты, одна горная батарея и эскадрон кавалерии. Он знал, что Окасаки с пятью батальонами северян должен был скоро присоединиться к нему, но южане 12-й дивизии[34] предпочитали полагаться только на свою собственную храбрость. Сасаки немедленно начал приготовления к атаке неведомого противника на другой стороне долины. Четыре батальона начали наступление медленно и осторожно в очень широком по фронту боевом порядке. В 8 ч. утра они привлекли на себя огонь противника, и в то же самое время японская горная батарея открыла огонь по противоположному горному хребту, стреляя через головы своей пехоты. Большим облегчением для всех служило то обстоятельство, что минута за минутой проходили, а с отдаленных холмов не было слышно грозного гула орудий и ответного визга шрапнели. Атака была чрезвычайно облегчена отсутствием у противника артиллерии, особенно в первом периоде.