Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны

Одна пьеса была менее элементарна по своему содержанию и имела аллегорический, политический смысл. У одной старой женщины (роль ее была исполнена удивительно хорошо) была красавица дочь Гейша. Под Гейшей подразумевалась Корея, под старой женщиной — Китай. Молодой человек, олицетворявший собой Японию, пришел сватать благородную Корею. Старая госпожа Китай, однако, запросила больше денег, чем он соглашался дать. Поэтому она воспротивилась всякому формальному обручению, хотя девушка более чем разделяла чувства своего возлюбленного. Наконец молодой господин Япония вышел из себя и после очень оживленного спора начал награждать старуху очень чувствительными ударами. На минуту кажется, что эта кулачная расправа имеет успех. Госпожа Китай начинает стонать, держа девицу на коленях. В это время другой молодой человек, именно Россия, тоже приходит свататься, становится между господином Японией и госпожой Кореей и, надавав господину Японии тычков в шею, выбрасывает его вон из дома. Там он стоит некоторое время безутешный, слушая через тонкие бумажные стены все их любовные речи. Наконец бедный отверженный любовник, измученный своим страстным чувством, обращается за советом к своему другу, старику Англии, который известен всем своим сказочным богатством. Он просит его дать ему необходимые для борьбы с соперником деньги и старается доказать, что в его собственных интересах оказать ему эту помощь. Почтенный господин Англия весьма тщательно и плотно застегивает свои карманы, но пользуется случаем сказать ему целый ряд речей, исполненных благородства. Он убеждает его не сидеть здесь, плача и слушая ухаживания своего соперника, но вспомнить, что он потомок воинов и что сталь сделает свое дело не хуже золота. Зрители аплодируют, и по этому совету Япония превращается из плачущего просителя в существо, полное огня и решимости. Он тоже произносит при этом речь и, вытащив свой кинжал, раздает им удары всем, кроме господина Англии. Однако оказывается, что он только сделал вид, что ранил девушку, которая старается показать зрителям куском красной материи, что она покрыта кровью, но только до тех пор, пока не убеждается, что ее мамаша и бывший жених испустили дух. Я не мог совсем точно уследить за ощущениями старого господина Англии при таком обороте дела, но он, видимо, был всем очень доволен. Исполнение было первоклассное. Актеры были простые военные кули, но, как я уже упоминал, эти кули набраны из всех классов населения, и очень вероятно, что они даже актеры по профессии. Конечно, судя по содержанию пьесы, они знают кое-что о союзе по сравнению с их офицерами, которые тщательно сохраняют о нем полное неведение.

Во время представления наш фельдфебель Ишидо спокойно ускользнул из театра и украдкой подсматривал через окошко, как обедал русский пленный офицер. Кажется, что несчастный молодой человек прибыл на Дальний Восток из Европейской России только 1 мая. Он непоколебимо уверен, что русские выиграют в долгой борьбе, и это производит трогательное впечатление; он только просит о том, чтобы его обменяли на одного из многих японских офицеров, уже захваченных в плен. Японцы уверяли меня, что это сущий вздор, что ни один японский офицер не был взят в плен и что для них бесконечно легче умереть, чем испытать такой позор. Я надеюсь, что наши храбрые союзники помогут нам намного возвысить наши идеалы в этих отношениях. Ишидо сообщил, что молодой казак великолепно пообедал и что он видел на столе две бутылки пива. Когда его взяли в плен, при нем было двадцать рублей, и японцы позволили ему истратить эти деньги на покупку себе пищи и табаку в дополнение к отпускаемой ему порции. Я полагаю, что это был именно тот молодой человек, про которого мне на днях говорил Куроки.

После окончания увеселений я отправился домой вместе с двумя гвардейцами, которые рассказывали мне об удивлении русских раненых, когда они получили от японцев пищу и питье вместо пыток и мучений, которых они, видимо, ожидали. Они также распространялись о развратности казаков, которые во время пребывания их в Корее забивали великолепных быков, употребляемых в этой стране для работы, вместо того чтобы довольствоваться свиньями, доставляемыми дрожащими жителями. Я должен заметить, что не нахожу это их поведение очень гнусным, ибо корейская свинья действительно худа как привидение, а быки свободно выдержат конкуренцию даже с лейстерширскими. Все-таки должен упомянуть с сожалением, что наши союзники имеют очень небольшую склонность к мясной пище, в каком бы она ни была виде или форме, и я полагаю, что это служит одной из причин, почему мне через день приходится прокалывать по новой дырке в моем поясе.

Глава IX. Китайский генерал делает визит