Записные книжки

Путешествуя по Америке, я часто задавался вопросом, кто эти люди, с которыми я встречаюсь в салон-вагонах поездов или в гостиных отелей, где они сидят в креслах-качалках с плевательницей обок и глазеют в большие зеркальные окна на улицу. Я гадал, какую жизнь они ведут, о чем думают, каков их образ мыслей. В дурно сидящих готовых костюмах, крикливых рубашках и броских галстуках, раздобревшие, бритые, но с проступающей щетиной, в сбитых на затылок шляпах, жующие сигары, они были для меня все равно что китайцы, только еще более непроницаемые. Я не раз пытался вступить с ними в разговор, но не находил общего языка, на котором мог бы вести беседу. Я их робел. Теперь, прочтя «Главную улицу», я чувствую, что лучше узнал их. Мне понятно, кто они, как они ведут себя дома, о чем говорят. Мое знание человеческой природы обогатилось. Синклер Льюис не только точно описал обитателей городка Среднего Запада, он сделал нечто большее, и я так и не решил, произошло это сознательно или случайно. Он отобразил весьма любопытный факт — появление социальных различий, играющих столь важную роль в европейской жизни. Но в то время как в Европе война, по общему мнению, стерла многие классовые различия, здесь они нарождаются, и наблюдать это любопытно. Сюжет «Главной улицы» незамысловат: в ней повествуется о браке леди с мужчиной, которого нельзя назвать джентльменом. Он славный малый, и тем не менее она страдает — у него пошлые привычки, и она вынуждена вращаться среди людей невысокого пошиба. В Англии в таком случае женщина заранее представляет, какая пропасть между разными слоями общества, и вряд ли решится на подобный брак. Друзья скажут: «Голубушка, он милейший парень, никто этого не отрицает, но он не джентльмен, и ты будешь с ним несчастна». Костяк сюжета составляет расслоение, существующее в деревенском обществе: торговец смотрит свысока на фермера, фермер на наемного работника. Классовые различия здесь не менее сильны, чем в английской деревне. Но в английской деревне каждый человек знает свое место, и неравенство не вызывает у него озлобления. Видимо, всякая цивилизация по мере того как она усложняется и окостеневает порождает все более дробное классовое расслоение, и откровенное признание этого факта освобождает умы от многих пут. В обществе, изображенном в «Главной улице», каждый человек на словах допускает, что он ничем не лучше других, но в душе никогда с этим не согласится. Банкир ни за что не пригласит к себе зубного врача, зубной врач не станет якшаться с портновским подмастерьем. Пустые речи — а их произносится так много — о равенстве ведут к близости напоказ, но в итоге те, кто занимает низкое положение, еще более остро ощущают, что никакой внутренней близости нет; вот почему именно в Америке классовая ненависть в конечном итоге скорее всего переродится в жестокую вражду.

1921