Заплати другому

Значит, он все же чувствовал то же самое, но ему понадобилось подальше от нее отойти, чтобы в том признаться.

– Ты вроде святого, верно, так и имя-то свое получил. Святой Рубен![19]

– Нет. Ты даже представить себе не можешь, насколько я не святой. Побыла бы минуту в моей шкуре – поняла бы.

– Вот и возвращайся.

Она ухватила его за руку, боясь отпустить до того, как он ответит, и он сказал, что приедет.

Из книги «Другие лица: кто еще претворил идею в Движение»

Какая же я тупица! Это ж сразу было видно. Всего пять минут до дома няни, пять минут обратно, а я, дурочка этакая, целый час убила на то, чтобы сообразить, что он не приедет. Час был гнусным еще и потому, что слишком уж я жалела, что он не вернулся. Больше, чем я хотела бы или ожидала.

Лоретта сказала, что я до того привыкла к мужикам, лапавшим меня сверху донизу, поэтому, чем больше он не лапает, тем сильнее я этого хочу. Не знаю. Не сильна в психологии. Она говорит так, будто это болезнь какая, вроде я хочу только того, что мне не дается. Может, мне просто нравится, что он не держит меня за дешевку. Может, мне просто нравится для разнообразия побыть рядом с джентльменом.

Но потом, когда сидела дома, думала обо всем, что мне стало в нем нравиться, делалось все гаже и гаже, чем дольше он не приезжал. Кончилось тем, что я уселась у окна гостиной, высматривая, когда в конце улицы появится его машина. Всякий раз, заслышав звук мотора, чувствовала легкое подрагивание внутри и всякий раз, когда автомобиль проезжал мимо, чувствовала, как слезы наворачивались на глаза. Больших трудов стоило не дать им выхода.

Смешно, но иногда я связывалась с парнем, думая, что как-нибудь, почему-нибудь, с кем-нибудь из них, с кем-нибудь особенным, мне не будет так больно. Смешно, но я до сих пор, после стольких лет, думаю, что так получится, потому как прежде не выходило никогда.

В конце концов сдалась и позвонила ему домой. Он ответил в трубку словами:

– Прости, Арлин. Я действительно сожалею.

А я сказала:

– Так, значит, на том и все? Такого попросту никогда не будет? – Я почти плакала и знала, что он слышит это по моему голосу, потому как я – слышала. Мне было гнусно от этого.

– Ты не могла бы, – сказал он, – просто дать мне немного больше времени?

Я ответила, ну да, наверное, смогу, если обстоятельства требуют, но в одном я чертовски уверена: найду новую приходящую няню, и уж той обязательно нужно будет иметь собственную машину.

Он рассмеялся, когда я так сказала. Я радовалась этому. Смех, он всегда помогает в такого рода делах, и, если б он не засмеялся, я могла бы так никогда и не понять, что он напуган до смерти.

Думается, я в таких делах соображаю туговато.

Так вот, мы отсмеялись так мило вместе, а следом до меня доходит, что я реву, ревмя реву и ничуть этого не пытаюсь скрыть. Знаю: я слишком чувствительная. Мне все говорят. Будь рядом Бонни, та назвала бы это идеальным примером того, насколько я не готова, но, слава богу, ее рядом не было.

– Арлин? – подал он голос. – С тобой все в порядке?

И я высказалась:

– Черти веселые, просто мне тошно столько времени спать одной. Ты подумаешь, мол, могла бы уж и привыкнуть. Мне страшно и одиноко по ночам, я просто никогда не высыпаюсь. Я бросила работать ночью, чтоб выспаться, но стало только хуже. Больше времени лежать в страхе и одиночестве. Иногда думаю: встану и пойду обратно, просто для того, чтобы ночь миновала. – Не знаю, понимал ли он хотя бы половину из того, что я говорила, потому как у меня, когда до плача доходит, почти ничего разобрать нельзя.

Минуту он молчал. Ну, не минуту, но показалось – долго. Потом произнес:

– Хочешь, я к тебе домой приеду просто поспать?

И я ответила:

– Знаешь, было бы очень здорово, ведь я вбила в голову, что ты можешь остаться тут сегодня.

– Мне нужно десять минут. – Это было последнее, что он сказал.

Повесив трубку, я подошла к окну, смотрела сквозь деревья на тонюсенький серпик желтой луны, висевший над холмом, и улыбалась: здорово, что он предложил. Пусть и понимала: не приедет. Пуганая ворона… Ну, знаете. Только этот человек был по маковку полон неожиданностями. Понадобилось время, чтобы я научилась не гадать.

…

Она отчаялась ждать и укладывалась в постель, когда услышала тихий стук. Накинула халат и впустила его. То есть дверь открыла, чтоб он вошел, но он, похоже, прирос к порогу. Пришлось взять его за руку и слегка потянуть.

Ей хотелось раскрыть объятия, но было такое ощущение, что, если она двинется вперед, он отступит назад, раз он раньше всегда так делал. Повернувшись, она пошла в спальню, надеясь, что он пойдет следом, едва ли осмеливаясь оглянуться, чтобы проверить.

Арлин сбросила халат на пол, не подумав заранее, как он воспримет то, как она спала – совершенно раздетая, даже когда просто собиралась спать. Глянув через плечо, увидела: стоит в дверях спальни, смотрит.